Валентин Катасонов - В начале было Слово, а в конце будет цифра.

Даже Клаус Шваб, будучи рупором интересов большого капитала, признает, что четвертая промышленная революция несет в себе риски повышения нестабильности и возможного коллапса мировой системы. Эту революцию надо воспринимать как вызов человечеству. Но даже такие влиятельные люди, как Клаус Шваб, находятся в некоторой растерянности, ибо до конца не понимают движущих сил и конечных целей указанной революции.

Чтобы лучше понять какое-то новое явление в нашей жизни, полезным может оказаться метод аналогий, нахождение в истории чего-то похожего. Вот и Клаус Шваб пытается понять смысл современной цифровой революции через рассмотрение трех промышленных революций. Первая из них началась в Англии в конце XVIII века, вторая – в Европе в конце XIX – начале XX века, третья протекала во второй половине прошлого века во всем мире.

Но мне кажется, что разворачивающуюся на наших глазах «цифровую революцию» следует назвать второй. А предыдущая происходила в Европе во времена позднего Средневековья, точнее, в эпоху Ренессанса. Ту революцию я условно назову первой (условно – потому, что, вероятно, были и более ранние цифровые революции, но я их в расчет не беру).

Традиционное европейское общество зиждилось на заповедях, содержащихся в Священном Писании. Минимумом были ветхозаветные десять заповедей (Декалог). А истинно христианской нормой были заповеди Нового Завета. Суть которых – любовь к Богу и к человеку.

Жизнь средневекового человека, чтущего заповеди, проходила в координатах: добро-зло, добродетель-грех, истина-ложь, правда-кривда, Бог-дьявол, хорошо-плохо, жизнь-смерть и т. п. Такое двоичное восприятие жизни не требовало особых знаний в математике и каких-то вычислительных способностей. Оно требовало хорошего знания слов и вникания в их глубинный смысл. А проникновение в глубинный смысл слов могло давать только Священное Писание, являющееся истинным словом, за которым стоит Слово, Христос. Священное Писание в каком-то смысле можно назвать «энциклопедией антонимов» – слов, содержащих противоположные смыслы. А также учебником, помогающим человеку различать скрывающиеся за этими словами явления физического и духовного мира.

Это было качественное восприятие жизни, основывающееся на том, что современные философы назвали бы «интуицией», а в христианстве это называется «совесть», «сердце», «чувство покаяния», «духовное зрение» и т. п. А текущие хозяйственно-бытовые отношения между людьми строились на евангельском принципе б лаженнее давать, нежели принимать (Деян. 20:35). Если человек дает по любви, а не по принуждению, то математика и расчеты также неуместны. Истинная любовь строится на понятии бесконечности. Ибо эталоном истинной любви является Бог, а Он имеет качество бесконечности.

Со вступлением Европы во второе тысячелетие с момента зарождения в ней христианства устои традиционного христианского общества стали ослабевать. Мощнейший удар по этим устоям был нанесен так называемой Великой схизмой 1054 года (отпадение Римско-Католической Церкви от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви). Незаметно в недрах традиционного европейского общества стали вызревать предпосылки для зарождения и становления капитализма, который по своей сути был прямым отрицанием христианских устоев и норм.

Эта энтропия христианской Европы проявлялась в том, что слово стало постепенно терять свои позиции, а цифра и число стали замещать слово. С другой стороны, активное внедрение цифры и числа в повседневную жизнь европейца еще более ослабляло его христианский дух. А всё потому, что была нарушена заповедь Христа «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6:24). Бог, как следует из Священного Писания, – бесконечен и определяется словами «Истина», «Жизнь», «Правда», «Свет» и т. д. То есть никаких количественных оценок к Нему применить нельзя, только качественные. А вот «мамона» (в светском написании – с одном буквой «м») в Новом Завете означает «богатство» (кроме приведенного выше стиха см. также притчу о неверном управителе дома – Лк. 16:1–13). Применительно к «мамоне» при всем желании вы никаких качественных характеристик найти не сможете. «Мамона» – арамейское слово, вошло в европейские языки через греческий и латынь. Филологи утверждают, что по-арамейски оно означает «ценность, взятая в залог». Смысл «мамоны» – в количественных характеристиках как самой «ценности», так и «залога». Христос хорошо знал человеческую природу и видел, что самым слабым местом человека является то, что в христианстве называется «сребролюбием», «любостяжанием», «алчностью» и т. п. В конце концов дьявол зацепил человека за это слабое место, человек начал поклоняться мамоне и строить свою жизнь на служении этому божеству. Служение может быть измерено только количественно, его целью является количественное приумножение богатства. А для этого нужны числа и цифры. Мамона, выражаясь современным языком, – фейк, который создает иллюзию того, что служение этому божеству может дать человеку бессмертие, истину, счастье и т. п. Можно умножить богатство в тысячу или даже в миллион раз, можно его возвести в квадрат или даже куб, но никакого нового качества у почитателя мамоны не возникнет. Потому что мамона не может дать бесконечности, в которой только и возникает новое качество – Истина, Жизнь, Правда. Кстати, немецкий философ Гегель внес свою лепту в эту безумную гонку поклонников мамоны за миражами. Он «открыл» следующий закон диалектики: «Количество переходит в качество». Некоторые участники гонки поверили классику немецкой философии и с удвоенной энергией продолжили погоню за миражами «качества».

Но вернемся в средневековую Европу. Чтобы эффективно служить мамоне, ее поклонникам потребовался соответствующий инструментарий. Такой инструментарий был создан, и это была та самая первая цифровая революция, о которой я сказал выше. Тема первой цифровой революции обширна, суть ее в вытеснении слова цифрой. Я уже писал о том, что зарождавшаяся в недрах традиционного общества новая наука делала упор на математику, число и цифру. Математика была объявлена «царицей наук», а авторитет ученых, оперировавших числами и цифрами, был поднят на невероятную высоту. Сначала такие ученые говорили о том, что истина не только в Слове Бога, но и в цифре и числе. В качестве примера можно назвать Леонардо да Винчи (1452–1519), который был не только художником, но и математиком.

Позднее они сделали еще один шаг и стали заявлять о равноценности слова и математики. Наверное, здесь уместно вспомнить итальянского физика, механика, астронома и математика Галилео Галилея (1564–1642): «Математика – это язык, на котором написана книга природы». Также: «Истинную философию вещает природа; но понять ее может лишь тот, кто научился понимать ее язык, при помощи которого она говорит с нами. Этот язык есть математика».