Юрий Максимов - Вызов ислама и Православная церковь [litres]

Герцман Е. В. Гимн у истоков Нового Завета. М., 1996. С. 150.

Цит. по: Андерсон Дж. Н. Иисус Христос: Свидетельство истории. С. 121.

Цит. по: Бобринский А. А. Из эпохи зарождения христианства. М., 1995. С. 40.

Цит. по: Ранович А. Б. Античные критики христианства. С. 275, 277.

Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. Т. 1. С. 236.

Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. Т. 1. С. 237.

Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. Т. 1. С. 236.

Цит. по: Поснов М. Э. История христианской Церкви. Брюссель, 1964. С. 97.

Игнатий Богоносец, сщмч. Послание к Ефесянам. Гл. 7// Ранние отцы Церкви. С. 104.

См.: Макдауэлл Дж. Неоспоримые свидетельства. С. 67.

Голубцов А. П. Из чтений по церковной археологии и литургике. СПб., 1995. С. 214.

См.: Луковникова Е. А. Древнехристианская изобразительная символика//Альфа и Омега. 1995. № 3 (6). С. 75.

См.: Голубцов А. П. Из чтений по церковной археологии и литургике. С. 215.

Козаржевский А. Ч. Новый Завет в свете новых археологических открытий. М., 1985. С. 2.

См.: Информационный бюллетень Учебного комитета при Священном Синоде РПЦ. 1997. № 3; Радонеж. 1997. № 20. С. 133.

Датировка по: Макдауэлл Дж. Неоспоримые свидетельства. С. 26.

Андерсон Дж. Н. Иисус Христос: Свидетельство истории. С. 24.

Датировка всех рукописей, за исключением оговариваемых случаев, по: Nestle E., Aland K. Codices graeci et latini in hac editione adhibiti. Stuttgart, 1993.

Датировка по: Макдауэлл Дж. Неоспоримые свидетельства.

Датировка по: Михаил (Чуб), архиеп. Памятники древнехристианской письменности//ЖМП. 1955. № 12. С. 37.

Текст см.: Свенцицкая И. С. Апокрифические Евангелия. М., 1996. С. 58–59.

Метцгер Б. М. Текстология Нового Завета. М., 1996. С. 90.

О библейской археологии // Библия. Брюссель, 1989. С. 2352. Приложение.

См.: Козаржевский А. Ч. Новый Завет в свете новых археологических открытий. С. 131.

Более развернуто это описано у Дж. Макдауэлла: Неоспоримые свидетельства, и отчасти у А. Юркова: (см.: Юрков А. Новозаветная география Палестины//ЖМП. 1991. № 11; 1992. № 2, 4), и у Санталы Ристо: Мессия в Новом Завете.

Макдауэлл Дж. Неоспоримые свидетельства. С. 35.

Журавский А. В. Иисус в Коране // Мир Библии. 1997. № 4. С. 91.

Например: «Что же касается Корана, то он до единого слова, до единой буквы остался в таком же виде, в каком был ниспослан Всевышним, в нем нет изменений ни в едином слове или огласовке» (Абу ал-Аала ал-Маудуди. Принципы ислама. С. 72). Столь категоричный и очевидный (само)обман объясняется тем, что в отличие от христианства в исламе текстуальность «последнего священного писания» является одним из основных догматов, по которому Коран существует вечно, его оригинал находится на седьмом небе, откуда он «в последние времена» был в точности ниспослан Мухаммеду, в точности записан, в точности составлен и ни один человек не имеет никакого отношения к его созданию. Таким образом, любое фактически подтвержденное изменение текста Корана (содержательность его при этом не играет роли) опровергает в одном из аспектов веру мусульман.

В христианстве же, где Писание мыслится как одна из ипостасей Священного Предания, идущего через апостолов от Самого Христа (см.: 1 Кор. 11, 2, 23), – Предания, которым жила Церковь до написания книг Нового Завета, на основании соответствия которому эти книги принимались Церковью и которым Церковь продолжает жить и по сей день, наличие текстуальных изменений в принципе никоим образом не умаляет веры. Разночтения были известны и в древности и своим существованием не производили никакого смущения. Те разночтения, которые соответствовали Преданию, имели авторитет, равный с самим Евангелием; те же не только разночтения, но и целые евангелия, которые не соответствовали этому Преданию, отвергались как апокрифические.

Богодухновенность Священного Писания в христианстве мыслится не как принадлежность каждой черты, каждого знака Богу, диктующему Свои откровения евангелисту, который выступает при этом лишь как пассивное орудие, но как сотрудничество, соработничество Святого Духа – Бога и человека, при котором не подавляются индивидуальные особенности личности пишущего и его творческая воля, но Божественным наитием вдохновляются, напитываются истиной и благословляются. Потому несущественные различия между Евангелиями, которые в них иногда встречаются, не опровергают, но, наоборот, только подтверждают истинность Благой Вести, свидетельствуя о том, что пишут живые, конкретные люди, являющиеся свидетелями тех событий, о которых повествуют, и обладающие самостоятельным взглядом на них.

Климович Л. И. Книга о Коране. М., 1986.

Успенский И. А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1994; Голубцов А. П. Из чтений по церковной археологии и литургике. В последнее время археологи склоняются к более поздней дате: начало III века, однако, если учесть, что все символы – восточного происхождения и проникали на запад постепенно, следует отнести сами иконографические типы в большинстве своем ко II веку.

Цит. по: Дидат Ахмед. Христос в исламе. Б.м., б.г. С. 27.

Кадри Абдул-Хамид. Догматы христианства. Новосибирск, 1995. С. 5.

При всем уважении к святому апостолу Павлу, его Послания в Церкви никогда не ставились выше Евангелий. Во II веке еретик-гностик Маркион попытался отвергнуть весь новозаветный канон, оставив в качестве священных книг лишь Послания апостола Павла и Деяния апостолов, за что был единодушно осужден всей Церковью.

Мусульмане (и другие антитринитарии) пытаются опровергнуть это, говоря, что самого слова «Троица» в Новом Завете нет. По их логике, этот факт непременно свидетельствует о том, что и самого понятия такого первые христиане не знали. Однако любой желающий может внимательно просмотреть современный текст христианского Символа веры – там он также не обнаружит слова «Троица». Означает ли это то, что современные христиане не знают во Едином Божестве Отца и Сына и Святого Духа? Мы поклоняемся не тем или иным словам и терминам, а той духовной истине, которая выражается посредством этих слов и терминов, при этом они существенны ровно настолько, насколько способны выражать эту истину. Мы отдаем себе отчет в том, что вечная реальность никогда не может быть полностью отражена каким бы то ни было словом человеческого языка, и поэтому несущественно, выражается ли православное понятие Бога словом «Троица» или каким-либо другим – главное, чтобы само понятие было неискаженным. Беспристрастное рассмотрение Священного Писания и памятников письменности раннехристианской Церкви убедительно показывает, что такого понятия Бога, как Единого Триличностного Существа, у первых христиан было. Что же касается терминов, то в Коране, например, нигде не сказано, что Мухаммед есть последний пророк, тогда как это один из главных догматов современного ислама.