Юрий Сторчак - Русский феномен

«Это не Европа, или, по крайней мере, это азиатская раса, оказавшаяся в Европе. Для того чтобы предстать достойной гостьей на европейском пиршестве, Россия должна последовательно пройти все стадии развития европейских стран, подчиняясь собственной традиции, и тогда законы универсального развития приведут ее туда же, куда до сих пор приводили всех».

В период вторжения Наполеона в Россию Генрих Гейне вначале «оплакивал» его поражение «на ледяных полях Севера», где «сыны огня и свободы погибают от стужи и от рук рабов», но, под влиянием освободительной роли России в Русско-турецкой войне 1829 года, прозрел.

«Русские уже благодаря размерам своей страны свободны от узкосердечия языческого национализма».

На исторические — субъекты истории, и неисторические, которым нечего сказать миру, разделял народы Георг Гегель.

«Вы счастливы, что имеете отечество, занимающее столь огромное место во всемирной истории, отечество, которому, без сомнения, предстоит еще гораздо более высокое предназначение. Другие государства как будто бы уже достигли цели своего развития, быть может, кульминационный пункт некоторых из них уже позади, и форма их приобрела постоянный характер, тогда как Россия, будучи уже, пожалуй, наиболее мощной силой среди остальных государств, заключает в своих недрах неограниченную свободу развития своей интенсивной природы».

«Сильнее и удивительнее всего сила воли проявляется, где Европа как бы возвращается в Азию — в России.

…Воля, побуждающий инстинкт, антилиберальная до яркости — воля к традиции, к авторитету, к ответственности за целые поколения, к солидарности прошлых и будущих поколений, из рода в род… Если такая воля налицо, то возникает что-нибудь вроде Римской империи или вроде России — единственной страны, у которой в настоящее время есть будущность, которая может ждать, может обещать…

Мыслитель, у которого на совести лежит будущее Европы, при всех своих планах, которые он составляет себе относительно будущего, будет считаться… с русскими как наиболее верными и вероятными факторами в великой борьбе и игре сил.

Мелочность духа, идущая из Англии, представляет нынче для мира великую опасность. Чувства русских нигилистов кажутся мне в большей степени склонными к величию, чем чувства английских утилитаристов… Мы нуждаемся в безусловном сближении с Россией и в новой общей программе, которая не допустит господства в России английских трафаретов. Никакого американского будущего! Сращение немецкой и славянской расы».

Ницше предлагал Европе по примеру России «решиться сделаться столь же сильной, а именно: получить единую волю» с тем, чтобы уже в следующем столетии она была способной осуществлять такую же, как и российская, «метаполитику». Даже сближение России с Азией не является доводом для отрицания европейского характера русских. Историческая судьба Европы не может быть отделенной от судьбы России.

После Первой мировой войны, несмотря на приход к власти ленинского большевизма, немецкий писатель, публицист, переводчик, ведущий представитель идеологии Консервативной революции Артур Меллер ван ден Брук выдвинул идею союза с Россией. Немецкий дипломат, министр иностранных дел Германии в 1919 году, первый министр иностранных дел Веймарской Республики, посол Германии в СССР в 1922–1928 годах граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау предложил дипломатический проект, результатом которого стал заключенный министром иностранных дел Германии Вальтером Ратенау и нарком иностранных дел РСФСР и СССР 16 апреля 1922 года во время Генуэзской конференции в городе Рапалло договор между РСФСР и Веймарской Республикой о восстановлении между ними дипломатических отношений и урегулировании всех спорных вопросов. Наблюдалась тенденция формирования панъевропейского пространства. Рапалльский договор — это фактически германо-советская противоположность, официально завершившего Первую мировую войну 1914–1918 годов Версальского мирного договора, подписанного 28 июня 1919 года в Версальском дворце во Франции.

Основанное на панъевропейской идее влияние голлизма в Западной Европе привело к наступлению нового этапа русофилии. В радиообращении о результатах своего посещения в 1966 году СССР основатель и первый президент Пятой Республики в 1959–1969 годах генерал Шарль Андре Жозеф Мари де Голль назвал его «визитом вечной Франции в вечную Россию». Это прочная традиция, находящая свое продолжение в идеологии неоголлизма, не воспринимающего Европу как географически ограниченное пространство.

Россия трактуется как органически относящаяся к Европе, ее надежда и опора. Вероятность русофобии не сводится к противостоянию панатлантизма и панъевропеизма, а опирается на глубокие культурно-цивилизационные основания, о чем свидетельствует движение европейской мысли в этом направлении. Исходя из этого, перспектива большого общеевропейского конфедеративного строительства видится в форматах «от Атлантики до Урала и дальше до Тихого океана», «от Дублина до Владивостока». Хотя скептики склонны видеть современные текущие интеграционно-объединительные реалии, скорее, в формате «от Санкт-Петербурга до Шанхая».

« Без единого культурного пространства трудно представить себе единую Европу будущего».

Историческая уникальность России проявляется в контексте нераздельности и специфики ее общеевропейских культурных и цивилизационных оснований.

Принадлежность России к Европе и вовлеченность в ее судьбы неоднозначны и могут противоречить друг другу как внутренние и внешние связи.

«Я весил Москву не с кровью воинов, а с целой Россией, и со спасением Петербурга, и со свободою Европы».

Таким был подвиг «русского европейца», за который дорого было заплачено.