Александр Афанасьев - Человек и то, что он сделал… Книга 2. Свершилось [litres]

То есть – не надо делать перестройку, ее сделают за тебя, и сами же, без тебя оплатят. Надо просто дать возможность работать и не мешать.

Но, увы. У нас особенная стать.

12 октября

На Госсовете действительно произошло неожиданное. На протяжении шести часов заседания Госсовета, надувшись, как бывало на Политбюро, Б.Н. не открывал рта. Но под конец открыл, чтобы сказать "да" по всем трем вопросам: Экономическое соглашение, Продовольственное соглашение, продолжение работы над Союзным договором.

По первому пункту Явлинский сделал блестящий доклад – "ликбез", "культпросвет" для элементарно безграмотных президентов республик. Он не стеснялся с ними. Например, по поводу Центрального банка, который они хотят сделать межреспубликанско-коллегиальным, говорит, разведя руками: это закон природы… Если рублевая зона остается, если вы за единое экономическое пространство, то закон природы исключает "ваше" коллегиальное управление. Ну что я могу сделать? То, что вы хотите, похоже, как если бы в Москве была центральная больница, вы приходите на операцию и требуете: пусть меня оперирует коллегия из 12–15 разнонациональных врачей и только так. Думаю, кроме вас, в такую больницу никто бы не пошел и т. п. Поразительный примитив. Члены ПБ (для той, своей системы) были куда более квалифицированными и более умными!

Кравчук "завелся" по Союзному договору, несмотря на то, что М. С. Опять заметно отступил. Теперь уже нет речи о том, чтобы сначала Союзный договор, а потом Экономическое соглашение. Теперь только о том, чтобы продолжить работу над текстом в межреспубликанских рабочих группах. А упрямый хохол свое: мой Верховный Совет решил "не участвовать" до 1 декабря (день украинского референдума)…

Тогда М. С. предложил обратиться от Госсовета "К трудящимся Украины". Термин "трудящиеся" "забодали" сразу. Киргиз предложил взамен – "народ". Другие – "К Верховному Совету": он, мол, принял решение! Кравчук запротестовал: действительно нелепо – он член Госсовета, вместе с другими его членами, рекомендует своему Верховному Совету отменить то, что там вместе с ним решил. И это – когда он баллотируется в президенты. Тем не менее, М. С. "поручил" самому себе подготовить такое обращение!

Готовил "памятку" для Накаямы. Ваk-grounds для Накаямы от МИДа – дохлый, сплошь словеса. Я их улучшил, "горбачевизировал", а позиции нет все равно.

Позвонил Панкину: нет "у нас" позиции – что выносим на уровень президента? Он что-то начал отбалтывать.

– Боря! Хватит топтаться. Все, что можно было в топтании, уже сказано, надо выбирать: – либо отдаем острова и идем к народу (в ВС России или СССР) и обосновываем это решение, либо говорим японцам: не видать вам их никогда и гуляйте со своими добрыми намерениями к нам, с "дружбой" и со своими миллиардами! И честно сказать народу: ты этого хотел?

Ничего путного в ответ я от министра не услышал…

А М. С. опять будет забалтывать проблему: "история рассудит".

Пришлось сегодня ехать на работу. Закончил "памятку" для Накаямы. Но предварил ее личной запиской к М. С.: мол, это "словесность" и повторение пройденного, политики тут нет, политика – это выбор. И надо выбирать, а не продолжать "переминаться с ноги на ногу" (его выражение). Либо мы даем согласие на передачу островов (предложил ему договориться с Ельциным и выйти на Верховный Совет, или на Съезд и получить на это санкцию вопреки местным "патриотам"), либо объяснить Накаяме: отдать не можем, "народ" против. Но тоже объяснить народу на ВС: "Ты этого хотел, пренебрег дружбой с японцами ради двух скал и двух едва обитаемых островов в условиях, когда "отдали" всю Прибалтику (тоже наследие войны) и отдадим еще кое-что".

Тут два момента. Первый – Госсовет.

Явлинский… он проиграл именно тогда, поставив на Горбачева. Сделал ошибку. Гайдар реализовывал во многом его программу – которую Явлинский не реализовал из-за Горбачева.

И Явлинский поставил вопрос ребром – коллективное руководство экономикой не пройдет. Ельцин нахмурился, но одобрил. Хотя – уже тогда все было понятно с одобрением.

Кравчук… хитрый как сто лисов – но его можно понять. Ему возвращаться в Киев. А там националисты.

Вероятно, сначала Кравчук не хотел все ломать. Боялся. Не хотел резких движений – о том свидетельствует, что он в отличие от Ельцина не решился на радикальные реформы в экономике, чем и погубил Украину. Но он в какой-то момент сильно увлекся идеей независимости как таковой. Сделал ее не просто дежурной фразой – а целью. Сам стал националистом.

И вот тут вот мы можем видеть типичное для поздней перестройки – столкновение национального и безнационального. К сожалению, в условиях краха идеологии – коммунистической в данном случае – идеология национализма просто била по пустым, где не было вратаря воротам. Била и била. Национальное чувство – сильное чувство, на него опираются в минуты отчаяния, когда опереться больше не на что. Но тогда такие минуты и были.

А вот Горбачев и иже с ним – не просекли Украину. Не поняли, что происходит. Вероятно, из-за того что потерпели неудачу в Прибалтике. Но удивительно, что Прибалтика ничему не научила, не были сделаны выводы, Горбачев не обратился к украинскому народу, не разъяснил внятно, что может последовать за сепаратизмом. Даже если бы его не послушали – Ельцин и Кравчук были бы вынуждены опровергать и волей – неволей брать на себя какие-то обязательства, двусторонние. О том, что сотрудничество будет. Через это сложно было бы переступить. Но ничего этого не было. Исторический парадокс – если за чужую Прибалтику боролись, в том числе с танками (что было ошибкой) – то за стратегически важную Украину не боролись вовсе.

Зато Украина боролась и еще как! Вероятно, последняя перед Беловежьем подножка общему делу – Горбачев намеревался поставить премьером Назарбаева, но насмерть против этого встал… Григорий Ревенко. Тот самый, который уехал из Украины – ради поста в Кремле. Как вспоминает академик Ожерельев – именно он был тогда категорически против этого (наверняка и Ивашко, хотя про него не упоминается) и говорил, что если брать из республик, то надо брать кого-то с Украины. В разваливающейся стране – украинская группировка снова почувствовала запах власти.

16 октября

Вчера М. С. опять удивил, в том числе и меня: окрутил Милошевича и Туджмана. Несмотря на всю их вражду и непримиримость, они согласились вместе ужинать (в особняке на Ал. Толстого) и приняли совместный меморандум (который за 5 минут я продиктовал Тамаре, перед тем как ехать в этот шехтелевский дворец). И втроем "фигуряли" перед камерой, а Андрей Грачев зачитал этот текст ("коллективно" перед тем отредактированный во Врубелевской гостиной).