Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Российская пропрезидентская пресса и ТВ подавали эти результаты как значительную победу российской политики и лично президента. Однако немногочисленные трезвые оценки итогов «понесенной» Россией победы на Стамбульском саммите в России говорят о другом.

Саммит еще раз показал, что нынешняя европейская политика во многом формируется и направляется США, под непосредственным руководством которых была скоординирована и позиция абсолютного большинства членов ОБСЕ по чеченскому кризису. Из 54 членов ОБСЕ позицию России по Чечне поддержала только Белоруссия. Остальные резко осудили военные действия России в Чечне.

Саммит показал также возросшую роль НАТО. Ведущие страны этого блока задают тон в работе ОБСЕ и способны протолкнуть в этой организации практически любое решение, принятое военно-политическим руководством блока. Более того, можно говорить о том, что ОБСЕ превращается в своего рода политический придаток военной организации НАТО. Это было наглядно продемонстрировано еще в Косово. Стамбульский саммит, кроме всего прочего, был использован странами НАТО для того, чтобы еще раз оправдать агрессию против Югославии, провести недвусмысленную аналогию между «гуманитарными катастрофами» в Косово и Чечне, приглушить негативные для НАТО последствия войны на Балканах и критику ее балканской политики.

В целом на саммите явно обозначились тенденции если не изоляции, то противопоставления России европейскому сообществу (по крайней мере, по чеченскому вопросу). Но надо признать, что для этого многое сделано и российскими политиками. Проблема Чечни — это своеобразная квинтэссенция всей внутренней политики, которую проводила в течение последних восьми лет российская власть. И в этой политике действительно много такого, что неприемлемо для цивилизованного мира, особенно в области защиты прав человека. Тем самым задача США и других ведущих стран Запада по консолидации европейского и мирового сообщества на антироссийских позициях с использованием гуманитарной риторики была намного облегчена.

И хотя в заключительной декларации Стамбульского саммита ОБСЕ первоначальные резкие формулировки в отношении чеченской проблемы и методов ее решения российским руководством были несколько смягчены, сути дела это не меняет. Россия фактически была вынуждена согласиться на все те требования, которые были выдвинуты Западом: допуск представителей международных организаций в район конфликта (в том числе согласилась на визит действующего председателя ОБСЕ в регион), участие международных организаций в урегулировании конфликта. А главное — она была вынуждена согласиться на вывод своих войск из Грузии (в том числе Абхазии) и Приднестровья, а также на вывод части своих тяжелых вооружений из Северокавказского региона и приведение их количества в соответствие с модернизированным Договором об ОБСЕ, подписанным в Стамбуле. Это, конечно, ослабит позиции России в странах СНГ, как и в республиках Северного Кавказа.

Таким образом, сложившаяся к настоящему времени политика Запада в отношении чеченского конфликта сводится к следующему.

1. Запад фактически признает территориальную целостность России. В декларации Стамбульского саммита ОБСЕ все члены этой организации подписались под словами о поддержке территориальной целостности и суверенитета России. (Однако чего стоят подобного рода заявления, можно видеть на примере Косово, фактически отторгнутого странами НАТО от Югославии.)

2. Одна из главных особенностей нынешней политики Запада в отношении Чечни заключается в том, что конфликт в Чечне уже не рассматривается Западом как внутреннее дело России. Об этом открыто и настойчиво твердят как руководство международных организаций (ОБСЕ в первую очередь), так и руководители западных стран, их парламенты. Сенат США принял уже третью за последнее время резолюцию по Чечне, осуждающую Россию.

3. В качестве основного рычага давления на Россию Запад использует тезис о «гуманитарной катастрофе», вызванной боевыми действиями федеральных войск в Чечне. Он требует, чтобы Россия в срочном порядке разрешила возникшие в связи с конфликтом гуманитарные проблемы. В противном случае России грозят принятием санкций, включая экономические. Так, М. Камдессю заявил 27 ноября 1999 года, что МВФ может отказать России в получении кредитов, если она не прекратит военные действия в Чечне и не сядет за стол переговоров с нынешним чеченским руководством.

4. Весьма показательным для нынешней политики Запада в отношении Чечни является то, что из гуманитарной сферы она все больше перемещается в политическую.

Действующий (до 31 декабря 1999 года) председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Норвегии Кнут Воллебек уже неоднократно в своих заявлениях говорил о том, что роль ОБСЕ в Чечне должна быть политической. В своем официальном письме А. Масхадову в обход российского МИДа (что само по себе является вмешательством во внутренние дела России и нарушением ее суверенитета) он заявил о готовности встретиться с А. Масхадовым (которого Россия рассматривает как соратника террористов), «чтобы обсудить вопросы сотрудничества по проблеме поддержания безопасности и стабильности в регионе».

Поэтому главной своей задачей на нынешнем этапе Запад видит отнюдь не содействие в оказании гуманитарной помощи лицам, покинувшим район боевых действий в Чечне. Главная его цель — «обеспечить политическое решение конфликта».

Запад рассматривает Россию и Чечню как равноправные стороны конфликта и старается усадить Россию за стол переговоров с «законным президентом» Чечни А. Масхадовым (а это значит — и с его «вице-премьером» Ш. Басаевым). Американцы намекают, а некоторые из их европейских союзников (например, министр иностранных дел Дании Н. X. Петерсен) прямо называют А. Масхадова лидером «умеренных политических сил в Чечне», с которым России необходимо как можно скорее сесть за стол переговоров. Более того, Запад установил и поддерживает на официальном уровне прямые контакты с нынешним чеченским режимом — в частности, с А. Масхадовым и его представителями, «министром иностранных дел» ЧРИ И. Ахмадовым и др. Такие контакты осуществляются как через руководство ОБСЕ, так и на двусторонней основе. Утверждения российских представителей, что Ш. Басаев и А. Масхадов — это, в сущности, одно и то же, во внимание не принимаются. Игнорируются Западом и воссозданные Кремлем чеченские властные структуры, оппозиционные нынешним властям Чечни, — республиканский парламент 1996 года, госсовет Чечни, вице-премьер по Чечне Н. Кошман.