Арлен Блюм - Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Сам спецхран, находившийся в особом помещении, регулярно посещался сотрудниками Главлита, которые время от времени находили те или иные «нарушения» в его работе, вплоть до таких мелочей: «Помещение спецфонда находится на 3-м этаже. Оборудование его не соответствует требованиям инструкции о спецфондах Главлита СССР. Входная дверь не обита железом, не на всех окнах находятся железные решетки. Решетки на окнах не выполняют своего назначения (!). В открытых фондах обнаружены книги, подлежащие изъятию…» [82] Эти акты хранятся в Архиве PH Б (документы расформированного Отдела специальных фондов). .

Последнее из указанных «нарушений» фигурирует в десятках актов и донесений Ленгорлита в обком партии. Вина библиотекарей усугублялась в тех случаях, когда речь заходила о массовых библиотеках Ленинграда и области. Время от времени инспекторы совершали налеты на библиотеки такого типа, проверяя фонды и каталоги на предмет хранения и регистрации изъятых книг. Известие о грядущей проверке порождало буквально панику в библиотечной среде: срочно проверялись фонды, спешно вырывались даже карточки из каталогов. Однако обычная неразбериха, отсутствие во многих массовых библиотеках глав-литовских списков, которые, в свою очередь, объявлялись секретными, — всё это зачастую приводило к «огрехам», тотчас же фиксируемым в особых актах обследования. Затем следовали «оргвыводы», приводившие к наказанию виновных в открытом хранении недозволенных книг в массовых библиотеках и книжных магазинах — вплоть до увольнения.

Вскоре после «пражских» событий на имя секретаря Ленинградского горкома КПСС Б. С. Андреева поступила из Ленгорлита «Информация о недостатках в выполнении директивных указаний об изъятии из открытого обращения литературы»: «Сотрудниками Ленинградского управления в мае — июне с. г. проведена выборочная контрольная проверка книжных фондов 21 библиотек города по выполнению директивных указаний об изъятии из библиотек общего пользования книг. Установлено, что работники библиотек небрежно относятся к выполнению указаний, вследствие чего подлежащие изъятию книги продолжают находиться в общих фондах и выдаются читателям». В качестве примера приводится Центральная библиотека им. В. В. Маяковского, в которой не изъяты из фонда книги, попавшие в так называемый «чешский» список Главлйта: «Грачев С. Помощь СССР народам Чехословакии в их борьбе за независимость. 1941–1945 гг. М., 1953 — 2 экземпляра; История Коммунистической партии Чехословакии. М., 1962 — 2 экземпляра; Копецкий Вацлав. Воспоминания. Из истории Чехословацкой республики и борьбы Коммунистической партии Чехословакии за победу социализма. М., 1962 — 2 экземпляра; КПЧ — организатор победы социализма в Чехословакии. М., 1961 — 5 экземпляров; Рождение Чехословацкой Народной армии. Сб. статей. М., 1959 — 1 экземпляр» [83] ЦГАЛИ СПб. Ф. 359. Оп. 2. Д. 113. Л. 42. .

В донесении перечисляются эти и подобные им книги, обнаруженные в библиотеках Педагогического института им. Герцена, Ленинградского Дома ученых и т. д., поскольку в них упоминались — в положительном, разумеется, контексте — главные деятели пражских событий, занимавшие прежде высокие посты в партийной и государственной иерархии. В 70-начале 80-х годов в главлитовские циркуляры попали десятки имен писателей, покинувших в это время СССР; книги эмигрантов первой и второй волн по определению подлежали погружению в спецхран (см. главу 5). Причины отъезда не имели никакого значения — и «законная» эмиграция по «израильской визе», и полунасильственное понуждение к эмиграции (Иосиф Бродский, Владимир Войнович, Виктор Некрасов и др.), и полностью насильственная (А. И. Солженицын) высылка. Понятно, что к ним были причислены писатели-«невозвра-щенцы» — например, Анатолий Кузнецов, поехавший в Лондон собирать материал для книги о Ленине и оставшийся там.

В эти годы началось массовое изъятие всех без исключения книг писателей и ученых, эмигрировавших в Израиль или в США, причем тематика здесь уже не играла никакой роли. Изымались они из библиотек по особым «приказам» и «циркулярным письмам» Главлита. Так, в январе 1984 г. вышел «Приказ об изъятии из библиотек и книготорговой сети научных трудов и учебников Иоффе О. С.», содержавший список 31 книги этого видного правоведа, профессора Ленинградского университета, выходившие с 1954 по 1974 гг. Среди них— основные учебники по теории права для юридических вузов, «Юридический справочник для населения» и даже брошюра «Мораль и право в борьбе за коммунизм» (Л.: Общество «Знание», 1964). Попали в циркуляры все книги поэтов, писавших для детей, вполне невинные, надо сказать, — И. Керлера, З. Телесина и многих других. В содержании их никакого криминала нет, единственное основание — эмиграция. Как показали результаты «контрольных проверок», часто обнаруживались в «открытых фондах» библиотек книги Рахиль Баумволь, вполне законно уехавшей в Израиль и писавшей до отъезда идеологически-бе-зупречные книги для детей: «Из фонда библиотеки Академии художеств им. И. Е. Репина (заведующая — т. Одар-Боярская К. Н.) не были изъяты книги, не выполнено указание, изложенное в приказе № 20-дсп от 20 апреля 1971 года, не изъяты из общего фонда книги Баумволь Р. “Синяя варежка. Сказки”. М., 1955. — 2 экземпляра; “Клетчатый гусь. Маленькие сказки”. М., 1957, и по одному экземпляру: “Солнце и ветер. Стихи”. М., 1958; “Редькин хвост. Сказки”, М., 1966; “Разные сказки”. М., 1962; “Про всё сразу. Сказки”. М., 1967; “Под одной крышей. Сказки”. М., 1969; “Плюх-плих. Стихи”. М., 1964; “Чур-чура. Стихи”. М., 1965». Получив такой сигнал, руководители вынуждены были оправдываться и докладывать о «принятых мерах». Заведующая отделом культуры Ждановского района Ленинграда сообщала 1 сентября 1972 г.: «Зав. Библиотекой им. Фурманова <���…> не приняла мер к безусловному выполнению приказа Главлита по изъятию из общественного пользования книги Баумволь Р. “Сказки для взрослых” (М.: Советский писатель, 1963). В настоящее время приняты меры к изъятию книги из библиотеки, а также всех аннотаций к ней и каталогов (речь идет, видимо об изъятии каталожной карточки. — А. Б.). Зав. библиотекой тяжело больна и находится на излечении в 3-й Нервнопсихиатрической больнице с 5 июля по настоящее время» [84] Там же. Ф. 35. Оп. 2. Д. 113. Л. 42. Д. 108. Л. 13. .

Понятно, что книги писателей, вступивших в конфронтацию с советской властью и оказавшихся (как правило, не по своей воле) за границей, тем более подвергались решительному запрету. Обследование библиотек Всеволожского района показало, что «…в шести обнаружено 17 книг, подлежащих изъятию из фондов библиотек в соответствии с приказами Главлита». Далее приводятся примеры хранения запрещенных книг: «Гладилин А. Т. “Сны Шлиссельбургской крепости”, “Евангелие от Робеспьера”, “Идущий впереди”, В. Некрасов. “В о-копах Сталинграда”, “Избранные произведения”, И. Голомшток и А. Синявский. “Пикассо”, А. Кузнецов. “В солнечный день”» и др.