Арлен Блюм - Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Практика регулярных идеологических проверок антикварно-букинистических магазинов существовала буквально до конца 80-х годов. Многие знающие и опытные работники этих магазинов в 60—70-е годы подверглись репрессиям, не уголовным, правда, как это было раньше, а административным, — главным образом, увольнению с дальнейшим запрещением заниматься профессиональной деятельностью. Такая участь постигла, например, моего доброго приятеля Бориса Яковлевича Майзеля, опытнейшего букиниста и знатока литературы. Как говорилось в донесении «О результатах выборочной проверки букинистических магазинов» 1972 г., во многих их них фонды «засорены» книгами, включенными в главлитовские списки запрещенных книг. Директорам магазинов предлагалось «обеспечить строгий контроль за идейным содержанием покупаемой литературы, при этом они предупреждены об их личной ответственности за наличие в фондах магазинов изданий, не подлежащих покупке». «За неоднократные факты покупки книг, включенных в «Список книг, подлежащих исключению из общественных библиотек и книготорговой сети, — гласило заключение, — товароведу магазина № 34 Майзелю Б. Я. объявлен выговор» [93] ЦГАЛИ СПб. Ф. 359. Оп. 2. Д. 108. Л. 102. . Вскоре он под благовидным предлогом был уволен…

Об умственном уровне контролеров и градусе проявляемой ими бдительности свидетельствует акт проверки букинистического отдела магазина № 1 «Академкниги», проведенной в 1978 г. В частности, в нем указано: «Обнаружены 2 книги религиозно-пропагандистского содержания: 1. Ренан. “Жизнь Иисуса” (на англ. яз.). “Апостолы” (СПб., 1911), 2. “Коран” (на англ. яз.) Лондон, 1967, которые не подлежат покупке и продаже». Даже книги по искусству, посвященные крупнейшим художникам XX века, столь необходимые искусствоведам и студентам художественных вузов, оказались «политически-дефектны»: «Вентури Л. Шагал. (Женева, 1956, на нем. яз.). 2. Дали. Париж, 1973 (на франц. яз.), а также одна книга с ценами в тексте: Даунс И. Американская мебель. Нью-Йорк, 1967 (на англ. яз)». Проставленные цены на произведения искусства в зарубежных каталогах и альбомах, как можно понять по выделению их в документе курсивом, делали невозможным свободное распространение таких книг. Об этом свидетельствует и акт «О нарушениях порядка хранения и использования иностранной литературы в библиотеке Ленинградского Высшего художественного училища им. Мухиной», составленный в том же году. В результате проверки книжных фондов цензоры обнаружили, во-первых, то, что иностранные издания не были представлены на контроль органами цензуры, а во-вторых, «в фонде имеется 7 каталогов с ценами , которые не подлежат хранению в библиотеке» [94] Там же. Д. 150. Лл. 26–27. .

Скорее всего, это делалось, во-первых, затем, чтобы не смущать отечественных художников, увидевших, как высоко котируются произведения искусства, продающиеся на родине за гроши, а во-вторых, что еще более важно, чтобы не давать информацию об этих ценах преступникам и конт#.. листам, замышляющим похищение из музеев тех или иных произведений искусства и контрабандную доставку их за границу.

Таковы лишь некоторые факты и эксцессы, связанные с цензурным контролем в области антикварно-букинистической торговли. Они весьма показательны и красноречивы, хотя далеко не исчерпывают вопроса. Старые букинисты многое могли бы порассказать об этом; к сожалению, мемуаров они не пишут…

Компетенция Главлита, первоначально ограниченная лишь печатными публикациями, со временем распространилась даже на такой специфический материал, как музейные экспозиции. Окончательно она закреплена в специальной «Инструкции о порядке подготовки и представления на контроль в органы Главлита материалов, предназначенных для экспонирования в музеях и на выставках» (1982 г.). Согласно ей, «контролю органов Главлита СССР подлежат предназначенные для открытого обозрения как внутри страны, так и за рубежом, материал экспозиций (в том числе иллюстративные, текстовые, материалы звукозаписи) постоянных и временных, передвижных, а также организуемых на общественных началах, промышленных, строительных, сельскохозяйственных, научно-технических и других выставок, исторических и историко-революционных выставок и музеев (советский период), краеведческих, научно-технических и естественнонаучных музеев, а также книги отзывов посетителей всех открытых для общего обозрения внутри страны выставок и музеев». Последний пункт сопровождался таким любопытным примечанием: «Книги отзывов посетителей должны состоять из съемных не пронумерованных листов». Такой порядок предусматривался для того, чтобы, в случае необходимости, можно было бы изъять листы, на которых содержались «непозволительные» записи посетителей, содержащие, например, антисоветские высказывания или слишком резкие суждения по поводу «соцреалисти-ческого» искусства, восхищение искусством абстрактным и т. п. Изымались также листы с упоминанием секретных объектов, номеров воинских частей, военных чинов подписавшихся. Книги отзывов, как рассказывали мне старые музейные работники, регулярно обследовались штатными и внештатными сотрудниками КГБ — на предмет выявления «не тех» настроений в обществе; в тех же случаях, если такие отзывы необдуманно были подписаны подлинным именем автора, — «принятия соответствующих мер». Так, в 1978 г. дирекция «Музея В. И. Ленина» в ответе на письмо Ленгорлита, в котором указывалось на «неправильное ведение записей в книге отзывов», докладывала, что «1) Книга отзывов заменена. Она имеет теперь съемные листы, которые легко могут быть изъяты в случае надобности. 2) Тщательно проверены все записи во всех мемориальных музеях. 3) Проинструктированы все работники» [95] Там же. Д. 149. Л. 14. .

Для открытия музейной экспозиции или выставки организаторы обязаны были представить в местные органы цензуры «…документы, послужившие основанием для ее создания, а также два идентичных экземпляра тематико-экспозиционного плана, утвержденного руководством соответствующего министерства, ведомства, организации». Такой план должен содержать весь текстовой и иллюстративный материал, в том числе дикторский текст к озвученным стендам, фотографии, графики, диаграммы и т. д. Один из экземпляров, оформленный штампом «к обозрению» и подписью сотрудника Управления, возвращался к руководству музея или выставки, второй хранился в Горлите до закрытия выставки. Заканчивалась инструкция обычным предупреждением: «Виновные в нарушении требований настоящей Инструкции несут ответственность в установленном порядке» [96] Там же. Д. 186. Лл. 11–19. .