Юрий Сторчак - Русский фактор

Государства — участники Содружества Независимых Государств — идут по пути наращивания многостороннего сотрудничества. В настоящее время, в соответствии с принципом разноуровневой и разноскоростной интеграции, на пространстве СНГ успешно развиваются различные интеграционные форматы: ЕврАзЭС, ОДКБ, ТС, ЕЭП. Они органично дополняют друг друга и создают широкую платформу партнерства.

Объективным преимуществом межгосударственного объединения являются языковая общность, схожие мировоззренческие и жизненные стандарты, традиционные связи, отлаженные производственные модели взаимодействия.

Евразийская экономическая интеграцию является стратегическим выбором РФ и приоритетом ее работы в СНГ. Особое значение имеет развитие взаимодействия в рамках наиболее комплексных и глубоких интеграционных форматов — Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана. Именно эти три государства стали ядром евразийской интеграции, проект которой задуман как структура, открытая для других государств, прежде всего ЕврАзЭС и СНГ. Важно, чтобы страны, изъявившие желание присоединиться к евразийскому интеграционному проекту, разделяли его цели и принципы, были готовы к их реализации.

Участники ЕЭП стремятся к укреплению всестороннего взаимовыгодного и равноправного сотрудничества с другими государствами, международными интеграционными объединениями и к созданию общего экономического пространства, а также заинтересованы в том, чтобы перед ближайшими соседями не стоял искусственный сложный выбор между «западным» и «восточным» векторами развития, а была возможность участвовать в интеграционных процессах на всем евразийском пространстве.

Действующими форматами межгосударственных объединений являются: СНГ, Союзное государство Российской Федерации и Белоруссии, ЕЭК, ЕЭП, ЕЭС, ЕврАзЭС, ЕАЭС, ШОС, ВТО, БРИКС, ОДКБ и другие организации.

В 1989 году Президент СССР Михаил Горбачев отказался от его военно-политического и идеологического доминирования в Центральной и Восточной Европе и выступил с идеей общеевропейского дома. В течение последующих полутора десятилетий он стал реальностью, но Россия оказалась вне его. Она остается единственной европейской страной, не имеющей в обозримом будущем реальных шансов «войти в Европу».

На протяжении двух с половиной тысячелетий содержание этого понятия непрерывно менялось. К 21-му столетию политическая и экономическая Европа стала тождественной Европейскому союзу. Перестав быть пространственным и географическим понятием, она стала фактом политической жизни и форумом входящих в ЕС национальных государств. Географическая и культурная Европа включает в себя Российскую Федерацию, но при обсуждении современных проблем международных отношений имеет смысл говорить о Европе в формате Евросоюза.

В период холодной войны СССР намеренно игнорировал предшественника Евросоюза — Европейское экономическое сообщество. Главной реальностью коллективного Запада считалось НАТО, ЕЭС же выступало в качестве его «экономической подпорки». Стремясь максимально использовать «внутриимпериалистические противоречия», Москва предпочитала иметь дело с отдельными государствами, по возможности не обращая внимания на их объединения и следуя ленинской формуле: «…при капитализме Соединенные штаты Европы либо невозможны, либо реакционны». Прямые отношения с ЕЭС Москва установила только в 1991 году.

На Западе даже после 1989 года Европу воспринимали как простирающуюся до самой границы с СССР. Единственным исключением были три республики Прибалтики. Имевший интересы в Европе Советский Союз считался европейской державой. Наряду с США его назвали «полуевропейской» страной.

«Какое бы будущее мы ни предвидели для европейской конструкции, Советской Союз никоим образом не может стать ее членом».

Тьерри де Монбриаль, основатель и директор Французского института международных отношений (Institut français des relations internationales (IFRI))

Европейцам будущее Европы виделось не в «общем доме» с СССР, а в европейской интеграции. Самые последовательные сторонники интеграции желали создания политически сильной Европы, способной стать достойным партнером США. При этом на рубеже 1990-х годов Восточная Европа рассматривалась как зона влияния ЕЭС, а Советский Союз — как партнер в системе европейской безопасности. Только в рамках этой системы СССР становился частью Европы.

За исключением Калининградского анклава после 1991 года границы РФ проходят примерно там же, где они пролегали в конце XVII века, до территориальных приобретений Петра I. У привыкших к политическому и военному присутствию России в Европе появилось ощущение маргинализации. Ведь между РФ и тем, что в ней обычно подразумевается под Европой, вновь возник пояс традиционно относящихся к России с подозрением государств. Но геополитический откат не тождествен цивилизационному, как и нахождение или дислоцирование в Европе не означает быть европейцами. Перестав быть державой в Европе, Россия получила шанс стать европейской страной.

После 1991 года в России выявились два подхода относительно ее европейского будущего: нацеленный на восстановление позиций России в Европе традиционалистский державный и, основанный на понимании Европы как общности ценностей, модернизаторский ценностный. Традиционалисты желают больше России в Европе, модернизаторы — больше Европы в России.

Последние стремились делать Россию совместимой с современной Европой. С их точки зрения, ее главной проблемой в XXI веке стала европейская интеграция. Объединение Германии ускорило этот процесс, привело к заключению Маастрихтского договора о более тесном союзе и поставило перед Россией вопрос о том, как относиться к трансформирующемуся в полномасштабный Европейский союз Европейскому экономическое сообществу.

Идея присоединения к ЕС имела в России еще меньше энтузиастов, чем ее намерение вступления в НАТО. Президент Борис Ельцин и премьер Виктор Черномырдин мало затрагивали эту тему. В 1990-е годы Москва рассматривала ЕС в качестве преимущественно экономической организации, малокомпетентной в вопросах внешней политики, обороны, безопасности. После публикации Евросоюзом в 1993 году Копенгагенских критериев членства в нем у руководителей России не должно было остаться сомнений в том, что вступление в это союз — очень сложный, болезненный и долгий процесс. Несмотря на это, в первой половине и в середине 1990-х годов значительная часть российской элиты стала энтузиастами членства в ЕС стран Центральной и Восточной Европы, бывших членов СЭВ. В Москве исходили из альтернативности расширения Европейского союза и Североатлантического альянса и считали первое более предпочтительным. Для российских политиков Евросоюз обладал двумя существенными преимуществами: в нем не участвовали Соединенные Штаты Америки, и у него не было собственных объединенных вооруженных сил.