Виктор Козлов - Российская атомная энергетика за рубежом

Согласно мемуарам бывшего министра по атомной энергии Е.О. Адамова, во время переговоров с просьбой сохранить «нереальные сроки» на момент подписания Дополнения № 1 и пересмотреть их позднее (без штрафных санкций для России), когда станет очевиден прогресс в строительстве первого блока Бушерской АЭС, к нему обратился президент ОАЭИ Голамреза Агазаде, сменивший на этом посту несколькими месяцами ранее Резу Амроллахи. Организация по атомной энергии Ирана таким образом стремилась избежать новой волны критики со стороны противников строительства АЭС, которые имелись в меджлисе страны и за его пределами. В соответствии с Дополнением, российские специалисты должны были, в том числе, выполнить объем работ, который первоначально отводился иранской стороне.

Заметное влияние на темпы реализации проекта в Бушере оказали Соединенные Штаты. С начала 1980-х гг. США придерживаются эмбарго на поставку в Иран ядерных технологий, в том числе, связанных с мирным использованием атомной энергии, выражая озабоченность, что они могут быть переключены на незадекларированные цели. При этом США на протяжении многих лет стремились добиться соблюдения эмбарго другими странами-экспортерами ядерных технологий. В частности, США удалось убедить правительство Германии отказаться от участия в завершении строительства Бушерской АЭС, а также ввести эмбарго на поставку комплектующих для станции (Иран обращался к Германии с предложением возобновить работы на станции в середине 1980-х гг., Россия предлагала Германии принять участие в работах по достройке АЭС в середине 1990-х гг.).

В разное время официальные представители США называли четыре основные причины озабоченности в отношении завершения строительства Бушерской АЭС:

АЭС может помочь иранским специалистам получить ядерные материалы оружейного качества (этот аргумент из-за своей несостоятельности был снят первым);

строительство и эксплуатация АЭС позволят Ирану получить дополнительный опыт и навыки и подготовить специалистов в ядерной области;

АЭС может быть использована Ираном в качестве обоснования необходимости развития ядерного топливного цикла (ЯТЦ), включая, например, производство топлива и обогащение урана;

Бушерский проект может стать ширмой для несанкционированной передачи иностранными учеными чувствительной информации и технологий своим иранским коллегам, а также ширмой для незаконного приобретения ядерных технологий и материалов в третьих странах.

Набор инструментов давления на Россию по бушерскому вопросу был достаточно разнообразен. Во второй половине 1990-х и начале 2000-х гг. США рассматривали развитие российско-американских отношений по целому ряду направлений, например, в области атомной энергетики, в увязке с отказом России от всех видов сотрудничества с Ираном в ядерной сфере, включая строительство Бушерской АЭС. Также вопрос российско-иранского сотрудничества в условиях глубокого экономического кризиса в России середины – второй половины 1990-х гг. время от времени поднимался в США при обсуждении возможности выделения Москве кредитов международных финансовых институтов, а также помощи со стороны США, в частности, по линии программы Нанна-Лугара (программы Совместного уменьшения угрозы).

Однако максимум, чего удалось добиться США в этом вопросе, – взятие Россией на себя обязательств ограничить свое сотрудничество с Ираном строительством первого энергоблока Бушерской АЭС, поставкой топлива для него и подготовкой специалистов для его эксплуатации. При этом в США существовало широко распространенное мнение, что после отказа России от сотрудничества с Ираном в области технологий ЯТЦ Тегеран потеряет интерес к Бушерскому проекту и АЭС так и не будет достроена.

В дополнение к этому Соединенные Штаты инвестировали значительные дипломатические ресурсы, чтобы заставить иностранных подрядчиков отказаться от участия в проекте. Эти усилия принесли определенные результаты.

Планировалось, что в производстве оборудования для Бушерской АЭС примут участие представители Украины и Чехии. Харьковское предприятие «Турбо-атом» должно было поставить в Иран комплект из двух турбин. Однако накануне визита в Киев госсекретаря США Мадлен Олбрайт, запланированного на 6 марта 1998 г., руководством страны было принято решение наложить запрет на участие «Турбоатома» в проекте в обмен на поддержку Вашингтоном членства Украины в Режиме контроля за ракетными технологиями (РКРТ), заключение американо-украинского соглашения о сотрудничестве в области атомной энергетики и обещание (впоследствии не выполненное) привлечь инвестиции частного американского бизнеса, в первую очередь – в промышленность Харьковской области (через так называемую «Харьковскую инициативу»). В качестве практической реализации решения был использован административный ресурс; по некоторым данным, президент страны Л.Д. Кучма лично позвонил директору предприятия, чтобы проинформировать о принятом решении. При этом Украина избежала взятия на себя обязательств по ограничению участия отечественных специалистов в строительных и монтажных работах на площадке Бушерской АЭС, где в определенное время они составляли около 80 % всех неиранских работников на строительной площадке.

Чешская компания должна была поставить в Бушер вентиляционное оборудование. В марте 2000 г., накануне визита в Прагу Мадлен Олбрайт, правительство Чехии внесло в парламент законопроект, запрещающий участие чешских компаний в Бушерском проекте, который позднее был принят в качестве закона. В обоих случаях у генерального подрядчика строительства в Бушере ЗАО «Атомстройэкспорт» поиск новых производителей занял определенное время, и в обоих случаях вопрос изготовления и поставки оборудования был положительно решен. Были и другие примеры политически мотивированных отказов компаний от участия в проекте по строительству Бушерской АЭС, несмотря на взятые ранее обязательства. На производство отдельного оборудования для АЭС генеральный подрядчик был вынужден размещать заказы трижды.

В 2005 г. президент США Джордж Буш признал, что Бушерская АЭС не представляет угрозы режиму ядерного нераспространения, а в декабре 2007 г. поддержал поставку Россией топлива в Бушер, поскольку, по его словам, она делает нецелесообразным создание Ираном собственного производства ядерного топлива, включая обогащение урана. Отчасти этому способствовало подписание Москвой и Тегераном 28 февраля 2005 г. документа о возврате облученного ядерного топлива (ОЯТ) с Бушерской АЭС в Россию.