Аркадий Ваксберг - Белые пятна

Во избежание кривотолков сразу скажу, что против честнойработы тех, кого презрительно, порой совсем незаслуженно зовут «шабашниками», «частниками» и «леваками» и кто, по сути, является временными, сезонными рабочими, возразить, по-моему, трудно. Много раз об этом писалось. О нехватке строителей. Об огромной нужде в неотложной работе. О несовершенстве экономического механизма, вынуждающем оплачивать добросовестный труд сезонных рабочих выше установленных норм. О естественном желании тысяч людей использовать отпуск для полезного дела: для государства полезного и конечно же для себя. Добавить к этому нечего. Я — о другом.

Пусть опять говорят документы.

«…Мы работали в два приема. Сначала в составе трех человек (братья Ерлины и я), а потом четырех, хотя Алексеев пробыл в бригаде лишь два дня и уехал на курорт отдыхать. Но мы его из членов бригады не исключали и выписывали на него по табелям зарплату… Договоры были заключены с нами в первый раз на 6500 руб., а во второй — на 8500 руб. Разумеется (так и написано: «разумеется»! — А. В. ), нам платили не по государственным расценкам. И завышались объемы выполненных работ… Я полагаю, нам переплатили около 2000 рублей…» (Показания Винодела А. Ю.)

«…Объем работ, фактически выполненных бригадой Винодела, резко отличается от объема, указанного в нарядах… Размер кровли превышен на 2649 квадратных метров… Отдельные виды работ завышены в 10–16 раз… Бригаде выплачено за счет птицефабрики 14 999 руб. 89 коп., а следовало уплатить (даже при условии, что работа выполнена качественно и что договорные расценки не подлежат приведению в соответствие с государственными расценками) лишь 3509 руб. 24 коп. Переплата составила 11 490 руб. 14 коп…» (Заключение строительной экспертизы.)

Если судить по нарядам, члены бригады трудились в поте лица без выходных целых два месяца по 12 часов ежедневно. Всечлены бригады, в том числе и отбывший на пляж Алексаев. За деньгами он не пришел — отправил доверенность. «…Прошу выдать причитающуюся мне заработную плату…» — написано его рукой. Выдали! 1853 руб. 56 коп….

Если же судить не по нарядам, а по перечню будто бы сделанного, то выполнить эту работу, даже при такой адской нагрузке, физически невозможно. Экспертиза подсчитала: чтобы перечень работ соответствовал истине, каждому члену бригады, в том числе и пляжнику Алексаеву, пришлось бы трудиться по 167 часов в сутки…

Вы тоже устали от цифр, дорогой читатель? Что делать, будем терпеть. Будем нудно подсчитывать часы, метры и килограммы. Будем рыться в нарядах. Будем сверять рубли и копейки. Потому что это наши рубли и копейки. Ваши. Мои. Это у нас их отнимают. Это нашими деньгами швыряются. И над нами же, жить «не умеющими», над нами — «лопухами» и «простофилями», — цинично смеются. Двинемся дальше — по бухгалтерским ведомостям, по актам проверок, по листам непухлого дела, за которыми, к общей нашей беде, сюжет не водевиля, а драмы.

Следствие шло само собой, а рядом, параллельно, своим испытанным курсом шла ревизия КРУ. Контрольноревизионное управление Министерства финансов — организация суровая и беспристрастная. Эмоциям не подвластная. Умеющая точно, дотошно считать.

Вот что она подсчитала (беру, естественно, выдержки — в акте ревизии десятки машинописных страниц).

«…План производства и сдачи мяса выполнен птицефабрикой менее чем на 89 процентов… При этом, хотя перерасход кормов составил 410 тысяч руб., среднесуточный привес уток (фабрика специализирована на выращивании именно уток. — А. В. ) значительно ниже планового, к тому же этот показатель из года в год понижается… Большое влияние на допущенные сверхплановые затраты оказала бесхозяйственность, следствием которой явилось списание поголовья уток в падеж. За год списано в падеж уток на 404,8 тысячи руб. Или — в переводе на вес — 184 800 килограммов… На фабрике выявлено множество случаев хищений и растрат — всего на сумму 17 624 руб. 87 коп. С виновных не взыскано ничего. Вся указанная сумма полностью списана на убытки…»

До сих пор наш очерк, скорее всего, походил на унылую судебную хронику. Теперь он делает крутой поворот и начинает развиваться по законам судебной драмы.

Какого итога мы ждем, прочитав документы, наглядность которых говорит сама за себя? Думаю, лишь одного: скорейшего завершения следствия и передачи дела в народный суд. А стало быть, приговора.

Разумеется, к этому, и только к этому, следствие и стремилось. Следователь Андреев оперативно и тщательно собрал доказательства, предъявил обвинение Косику и Белогривцеву, получил от них полное признание своей вины и даже квитанции, подтверждавшие, что все, лично ими украденное, они государству вернули. А вот с Верхолетовым, директором фабрики, произошла небольшая заминка. Предъявить ему обвинение было нельзя, пока исполком сельского Совета, депутатом которого он являлся, не даст прокуратуре своего разрешения.

Переписка по этому вопросу велась более двух лет. Я читал ее как детективный роман. Мог бы, конечно, пересказать, но зачем лишать читателя возможности испытать те же чувства, какие испытал сам?

Давайте вместе прочтем эти письма — хотя бы в отрывках.

«Председателю Сосновского сельского Совета народных депутатов.

Прокуратурой расследуется уголовное дело о хищениях социалистической собственности в крупных размерах на Васильевской птицефабрике. Верхолетовым Н. П. и другими должностными лицами фабрики было присвоено несколько тысяч рублей, кроме того, еще большие суммы были переплачены бригадам по заведомо завышенным нарядам. Организатором совершения данного преступления является директор фабрики, депутат сельского Совета Верхолетов Н. П. Прошу в срочном порядке решить вопрос о даче согласия на привлечение его к уголовной ответственности…

…Исполком сельского Совета отмечает, что т. Верхолетовым проводится большая организаторская работа среди избирателей. Им построена (так в тексте: « Импостроена». — А. В. ) дорога с асфальтовым покрытием длиной 6,5 км и проведен водопровод… Он возглавляет большое сельскохозяйственное предприятие, отдает ему много сил и энергии… Учитывая вышеизложенное, исполком решил: согласия на привлечение к уголовной ответственности депутата Верхолетова Н. П. не давать.

Думаю, прокурору было не очень легко понять смысл простого, казалось бы, прозрачного даже ответа. Не очень легко — потому что письма «туда» и «оттуда» были совершенно о разном. Настолько о разном, что обмен посланиями сильно смахивал на диалог глухонемых.