Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Через шесть месяцев с момента начала нашей работы с Пелтоном Василенко участвовал в его вывозе за границу — в Вену для первой из нескольких его встреч с руководящими работниками Центра. В Европе были более безопасные условия для проведения с агентом необходимых оперативных мероприятий. Мне импонировал этот человек своей категоричностью и конкретностью, однако работа с ним не всегда шла гладко. Спустя несколько месяцев он вдруг исчез — мы решили, что он, получив от нас необходимую ему сумму денег, решил прекратить контакты с нами. Но он снова появился, уже в 1981 году, когда после поисков нам удалось его обнаружить проживающим в местечке Vienna в штате Вирджиния. Поскольку Василенко был одним из немногих сотрудников резидентуры, знавшим Пелтона в лицо, Андросов поручил ему отыскать его и восстановить контакт с заблудшим агентом.

Вот одна из более-менее типичных операций по встрече с Пелтоном: несколько машин (их число иногда доходило до десяти) одна за другой выезжают с территории жилого комплекса. Каждая направляется по своему маршруту. За рулем одной из них находится Василенко. Он едет на север по 16-й улице, затем сворачивает на запад по М-стрит и, доехав до 24-й улицы, поворачивает на юг, у К-стрит, опять поворачивает и начинает движение на восток. Затем оперработник начинает «крутиться» по городу и его окрестностям, чтобы убедиться, что за ним нет «хвоста» ФБР. После двух-трех часов такой езды он наконец берет направление на большой торговый центр в Вирджинии «Tysons Corner». Там на стоянке автомашин его уже ожидает Пелтон.

Большая часть получаемой от Пелтона информации имела отношение к деятельности АНБ США. Среди документов практически не было имевших гриф «сов. секретно», пока на встрече с ним в Европе, состоявшейся после возобновления контакта, Пелтон впервые передал нам нечто экстраординарное — сведения об операции Агентства национальной безопасности под кодовым названием «Ivy Bells». Трудно было поверить, что такое было вообще возможно. Речь шла о колоссально дорогостоящей и очень рискованной операции ВМС США по подсоединению к советским линиям связи, проложенным по дну Охотского моря, разделяющего материковую территорию СССР с Камчатским полуостровом. Кабель соединял нашу базу подводных лодок в Петропавловске со штабом Тихоокеанского флота во Владивостоке.

В августе 1972 года, действуя со специально оборудованной подводной лодки, глубоководные водолазы ВМС США «врезали» в кабель записывающую аппаратуру, автономно работающую от батарей. В течение следующих восьми лет американские субмарины регулярно, с интервалами в шесть-восемь недель, снимали записанные кассеты и устанавливали новые, где регистрировались все переговоры между базой и военно-морским начальством, которые велись в полной уверенности, что линия связи надежно защищена от возможного подслушивания всеми техническими средствами потенциального противника. Полученные американцами записи обеспечивали им доступ к переговорам командования с подводными лодками, а также позволяли получать разнообразные сведения технического и оперативно-тактического характера о советском подводном флоте.

Операция «Ivy Bells» была серьезным разведывательным успехом США, на осуществление которой американцы израсходовали сотни миллионов долларов, и Вашингтон планировал ее значительно расширить. Устранение этой угрозы безопасности СССР обошлось нашему государству в 35 тыс. долларов, заплаченных Пелтону за полученные от него документы.

В то время, когда специальные суда советских ВМС «прочесывали» дно Охотского моря в поисках шпионской аппаратуры США, отношения между двумя странами все более ухудшались. Американские средства массовой информации были полны всевозможной критики Советского Союза. После ввода советских войск в Афганистан самолетам Аэрофлота было запрещено совершать рейсы в Нью-Йорк. В Соединенных Штатах проводились различные митинги протеста, в частности по притеснениям в СССР лиц еврейской национальности и с требованиями их свободной эмиграции из Советского Союза. Каждый случай нелегального ухода или побега из СССР еще больше нагнетал обстановку.

На фоне происходящего все ощутимее начал вырисовываться зловещий спектр возможного ядерного конфликта. Когда в 1980 году президентом США был избран ярый консерватор и реакционер Рональд Рейган, это окончательно убедило председателя КГБ Юрия Андропова, что Соединенные Штаты планируют нанесение внезапного ядерного удара по СССР.

Он издал приказ, который обязывал большинство заграничных резидентур активно участвовать в специально разработанной крупномасштабной операции RIAN (расшифровывается как «внезапное ракетно-ядерное нападение») с целью обнаружения признаков подготовки Соединенных Штатов к внезапному нападению на СССР. Опасения Андропова относительно возможности такого развития событий только возросли, когда в 1982 году он стал лидером страны.

На следующий год операция RIAN стала приоритетной задачей советской разведки. Хотя так и не было выявлено никаких признаков готовности США нанести упреждающий ядерный удар по СССР, подобная опасность особенно остро ощущалась советским руководством в 1983 году, когда НАТО провела специальные ядерные маневры «Able Archer», а стратегические силы СССР были приведены в состояние повышенной боевой готовности, чего не было со времен кубинского кризиса.

Несмотря на все эти события, слухи и предсказания экспертов, что Москва и Вашингтон находятся на грани ядерного конфликта, были явно преувеличены.

Практически ежедневно я ощущал на себе напряжение, находясь и работая на территории «главного противника», и все же мне не могла не понравиться жизнь в Америке. Больше всего я любил поездки по стране. После всех моих загранкомандировок я наконец-то мог себе это позволить относительно безболезненно с финансовой точки зрения. Елена, Алена и я смогли побывать в разных городах, посещали парки отдыха и развлечений, проехались вдоль побережья Атлантики, купались в океане. Мы несколько раз побывали в Нью-Йорке, видели Ниагарский водопад. Иногда я использовал такие поездки в оперативных целях. Например, в преддверии Олимпийских игр 1984 года Центр попросил оценить уровень подготовки американских спортсменов и существующие в США прогнозы их возможных результатов. Советское руководство на основе этой информации хотело прийти к решению, стоит ли СССР участвовать в Олимпиаде (демарш отказа мог бы быть ответом Вашингтону на бойкот Соединенными Штатами Олимпийских игр 1980 года в Москве). Это и явилось причиной моей поездки в Лейк-Плэсид, где собрать интересующие нас сведения не представляло большого труда, поскольку процесс тренировок американских спортсменов относительно открыт. У меня даже осталось много свободного времени для сугубо туристических развлечений.