Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Большое удовольствие получали мы с женой от контактов и встреч с интересными людьми. Среди наших знакомых была Елена Камкина — хозяйка хорошо известного в Вашингтоне книжного магазина в пригороде Вашингтона Роквелл, в котором продавались издаваемые в СССР книги. Магазин назывался «Виктор Камкин» — по имени ее мужа, который его открыл. Елена продолжила дело мужа, когда тот скончался в 1974 году. Это был своего рода монумент холодной войны, ирония и определенная двойственность которого заключалась в том, что магазин субсидировался советской стороной, а в нем продавалось много книг и других изданий, запрещенных к распространению в Советском Союзе. Магазин был очень популярен среди студентов, творческой интеллигенции США, правительственных чиновников и иммигрантов — выходцев из России. Камкина не была объектом разведывательной работы, с ней было просто приятно проводить время. Она всегда была окружена интересными людьми, устраиваемые ею в магазине рождественские праздники пользовались большой популярностью в советской колонии. Она была родом из богатой семьи, которая эмигрировала из России после революции 1917 года. Будучи примерной и патриотичной американкой, она сохраняла искренний интерес к своей бывшей Родине и получала удовольствие от встреч с советскими людьми.

Постепенно моя жена Елена преодолевала первоначальную подозрительность и предубежденность по отношению к американцам и понемногу начала общаться с теми из них, кого мы уже знали и не опасались быть вовлеченными в какие-либо провокации. Тем не менее, с ней произошло несколько не очень приятных случаев, что, в общем, подтверждает тот подчас надоедавший, но, тем не менее, остающийся актуальным совет «быть всегда начеку» в недружественной стране. Одно происшествие касалось журнала «People», выпуски которого жена любила читать. Однажды она получила из редакции письмо, уведомлявшее ее, что она выиграла в лотерею 1 млн долларов. Когда она мне об этом рассказала, я пошутил, что для нас эта сумма маловата. Однако, убедившись, что письмо является частью задуманной провокации, она старалась больше не выходить в город без меня.

Другой инцидент произошел в уже упомянутом ранее торговом центре «Tysons Corner» в Вирджинии. Однажды, когда со сделанными покупками мы вернулись к машине, я заметил письмо за щеткой ветрового стекла. В записке за сотрудничество с ФБР мне предлагался 1 млн долларов и был оставлен номер телефона, по которому следоьлло позвонить. Понимая, что сейчас за мной откуда-то наблюдают, я разорвал письмо на мелкие клочки и бросил их в стоящую рядом корзину для мусора.

Это был не единственный случай, когда я получал подобные письма либо же выбирались другие способы подхода ко мне. Однажды вдвоем с Еленой мы поехали к океану на пляжи в штате Делавэр вместе с несколькими семьями других дипломатов посольства. Когда я встал, чтобы пройтись вдоль кромки набегавшей океанской волны, несколько человек, ранее расположившихся невдалеке от нас, пошли за мной. Позже мы заметили, что у них были устройства, позволяющие подслушивать на расстояние. После этого случая я с семьей плавал только в Чесапикском заливе, в штате Мэриленд, где посольство имело довольно большую и комфортабельную летнюю резиденцию и где мы были в относительной безопасности.

«Советская разведка считалась лучшей в мире. Конечно, с точки зрения размеров финансирования ее деятельности и штата сотрудников КГБ не мог тягаться с ЦРУ. В 1989-90 годах бюджет ЦРУ составлял 30 млрд долларов, а весь бюджет КГБ — 5 млрд рублей (около 8 млрд долларов). И речь шла о деньгах, выделяемых не только на проведение внешних и внутренних разведывательных операций, но также на обслуживание погранвойск и других подразделений Комитета. И тем не менее, когда мы и американцы сталкивались лбами друг с другом, КГБ в большинстве случаев выходил победителем. Почему нам это удавалось?

Потому что абсолютное большинство сотрудников разведки полностью отдавали себя делу, которому они служили. Да, по сравнению с обычными советскими людьми нам лучше платили, но разница не была такой уж большой. Зарплата сотрудников разведки была несколько выше той, которую получали советские дипломаты, но она оставалась неизмеримо меньше денежного содержания наших коллег из ЦРУ. Основными движущими силами работы в КГБ были патриотизм и энтузиазм».

Леонид Шебаршин, бывший начальник ПГУ КГБ

Летом 1983 года в советское консульство поступило стандартное заявление о выдаче иностранцу туристической визы в СССР, к которому было приложено письмо. Автор — американец просил о встрече с представителем КГБ для передачи информации, которая может представлять интерес для советской стороны. В качестве места встречи заявитель предложил здание Капитолия в Вашингтоне — довольно смелый шаг, учитывая предполагаемый характер встречи, однако не такой уж безрассудный, если иметь в виду, что ФБР вряд ли заподозрит, что предусмотрительный и осторожный сотрудник КГБ предпочтет для встреч со своими агентами эту кишащую людьми туристическую Мекку. Этим американцем был Эдвард Ли Говард.

После того как Москва переслала в вашингтонскую резидентуру письмо Говарда, мы с Андросовым обсудили сделанное им предложение. Было решено отказаться от встречи, поскольку не было уверенности, что это не ловушка ФБР. Был период обострения пропагандистской войны между США и СССР, и раскрытие доблестными парнями из ФБР вербовочной операции русских в почитаемом всеми гражданами США месте — здании Конгресса США — вызвало бы в стране волну возмущения и протестов. Резидентура информировала Центр о наших соображениях, которые были приняты.

Трудно было предположить, что мне еще придется неоднократно слышать эту фамилию. Бывший доброволец Корпуса мира США Говард после работы в американском Агентстве международного развития (USAID) был зачислен в ЦРУ. Он был выбран для глубоко законспирированной оперативной командировки в Москву в 1982 году и с этой целью на «Ферме» — знаменитой разведшколе ЦРУ — прошел специальную подготовку («Internal Operations Course») под руководством Джека Платта — жесткого и требовательного инструктора, когда-то служившего в морской пехоте США. Мария, жена Говарда, тоже бывший доброволец Корпуса мира, работавшая в Латинской Америке, также прошла подготовку в рамках поддержки выполняемой мужем операции.

Однако у Говарда был «свой скелет в шкафу», о котором он умолчал, когда подписывал контракт с ЦРУ, — чрезмерное употребление алкоголя и наркотиков. Любопытно, что будущую работу в ЦРУ, полную, по его представлению, приключений и блеска, Говард считал лучшим способом избавления от своих пороков. По воспоминаниям Платта, Говард, готовящийся стать героем Америки, овладевал разведывательным ремеслом серьезно и настойчиво. Позже Мария признается Платту, что в течение всего шестинедельного курса подготовки Говард воздерживался от какого-либо употребления алкоголя и наркотиков, поскольку не хотел упустить шанс поездки в Москву. Он сильно нуждался в моральной поддержке жены и признавался, что ему не нравится жесткая программа тренировок на «Ферме».