Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Командировка Мартынова в Вашингтон по линии НТР считалась очень престижной. Это давало ему шанс сделать в разведке блестящую карьеру. На восточном побережье США находилось множество исследовательских лабораторий, промышленных фирм, информационных центров и библиотек, используя которые молодой и предприимчивый офицер мог получить интересующие нас научно-технические материалы. Кроме того, здесь проводилось большое количество различных конференций и презентаций, и их посещение или участие в них открывали широкие возможности по установлению полезных контактов. Имея такие перспективы, амбициозный Мартынов не сомневался в своем светлом будущем. Его ошибка состояла в том, что он переоценил свои возможности.

После года пребывания в Вашингтоне его начальство в Управлении НТР в Центре приняло решение не передавать ему на связь агента, что было бы очень серьезной ступенькой в его карьерном росте. Работу с агентом поручили другому молодому сотруднику линии «X» резидентуры, прибывшему в Вашингтон одновременно с Мартыновым. Этот факт очень расстроил и разозлил Мартынова, считавшего себя более квалифицированным, а следовательно, и более достойным кандидатом для такой работы. В отличие от Сергея Моторина, другого офицера вашингтонской резидентуры, завербованного ФБР, который не отличался особой прилежностью на оперативной ниве и не прочь был приударить за симпатичным женским полом, Мартынов был трудягой и усердно «пахал» вашингтонские просторы. И тем не менее, он был неопытен, что проявилось в 1982 году на научной конференции, где он установил контакт с одним американским ученым, не заметив, что попал в расставленные Бюро сети. Считая своего нового знакомого перспективной оперативной связью, Мартынов начал развивать с ним отношения. Позже мне стало известно, что он стал объектом операции ФБР «Courtship», целью которой являлась вербовка советских граждан, работавших в Вашингтоне в начале 80-х годов.

Активную разработку Мартынова американцами не заметили и в Центре, возможно, потому, что оперработник в своих отчетах был довольно убедителен, отмечая прогресс в развитии своих отношений с новым американским другом. Это было несколько странно, поскольку в Ясенево, как правило, настороженно смотрели на подозрительно быстрый прогресс в развитии отношений со связями и предупреждали сотрудников об опасности подстав. Возможно, Центр тоже был заинтересован в расширении агентурной сети. Тем временем отношения Мартынова с его новым знакомым углублялись. Решив, что он заглотнул «наживку», Бюро перешло в наступление, и Мартынов был завербован. Чтобы подсластить пилюлю, американцы предложили ему завершить «вербовку» своей продвинутой связи и сделать ее «агентом», через которого они будут дезинформировать советскую разведку. Передаваемая Мартынову информация будет достаточно интересной, чтобы убедить Центр, что оперработник добился большого оперативного успеха. Мартынов согласился без особого сопротивления, что, в общем, было не совсем обычным делом в практике ФБР.

Мартынов был опять на коне. Получив в ЦРУ оперативный псевдоним «Gentle» и в ФБР — «Pimenta», он два раза в месяц встречался с сотрудником ЦРУ Родом Карлсоном и специальным агентом ФБР Джимом Холтом. Встречи проводились на различных конспиративных квартирах, всего их было более пятидесяти, в основном в той части штата Вирджиния, которая носит название «Кристалл-сити». Мартынов отчитывался о деятельности резидентуры за истекший двухнедельный период, включая проведенные операции и объекты интереса разведки, пересказывал полученные от Центра указания, не забывал и дошедшие до Вашингтона сплетни в Центре. Он также давал ФБР наводки на возможных кандидатов вербовочных подходов и разработок. Часть передаваемой противнику информации о проводимых резидентурой операциях он черпал с висящей на стене резидентуры большой карты Вашингтона и его окрестностей, где отслеживалась текущая оперативная обстановка, в частности результаты перехватов переговоров бригад наружного наблюдения ФБР и места их рассредоточения.

Усилия ФБР по дезинформации Центра увенчались успехом: вскоре Мартынова сделали руководителем линии «X» резидентуры, когда его начальник после окончания срока командировки вернулся в Москву. Вполне возможно, что он полностью не представлял себе возможных последствий своих действий. По мнению ЦРУ и ФБР, Мартынов пошел на сотрудничество с американцами из-за своих идеологических расхождений с политикой СССР. Он якобы также не был удовлетворен своей работой в разведке и только «терпел» ее из-за привилегий, которые, как он считал, ему заслуженно полагались. Американцы платили Мартынову 200–400 долларов в месяц, что дает основание считать, что деньги не были основным мотивом его предательства. В действительности его главной целью было сделать карьеру в системе КГБ, в полной мере обеспечить свою семью и дать детям хорошее образование, чего, как он рассчитывал, можно добиться, сотрудничая с американцами. Говоря проще, он находил вполне приемлемой сделку по схеме: предательство Родины — благополучие семьи. Шпионаж для Мартынова был видом бизнеса, который, полагал он, никогда не раскроется. Он был уверен, что советская разведка просто не в состоянии вербовать в США агентов, способных выявить факт его сотрудничества с ЦРУ и ФБР.

Наиболее ценные источники разведки имеют доступ к информации, которую нельзя добыть другими средствами. Кроме того, они, как правило, такую информацию получают и передают на регулярной основе. В рамках этих стандартов Мартынова вряд ли можно характеризовать как особо ценного агента. Не считая сведений общего характера и того, что он знал о работе линии «X» резидентуры (а она не была основным объектом внимания ЦРУ и ФБР), Мартынов имел весьма ограниченный доступ к интересующей американцев информации. Передаваемые им материалы не имели никакого отношения к вопросам национальной безопасности или международных отношений СССР. Разведывательная информация, которую он сообщал ЦРУ и ФБР, — расположение, структура, численный состав резидентуры, режим ее работы и т. п. — представляла оперативный интерес разве что для работавших против нас контрразведывательных подразделений ФБР. Чисто по немыслимой и идиотской случайности и, повторяю, именно из-за нее — вопреки абсолютно безосновательным утверждениям обратного — он подслушал кулуарные сплетни в Центре о Джоне Уокере, позволившие ФБР поймать одного из наших самых ценных и долго работавших агентов. И последнее: горькая ирония предательства Мартынова заключалась в том, что довольно жесткий и подчас эффективный контрразведывательный «прессинг» ФБР затруднял ведение разведывательной работы в Вашингтоне, а это отражалось на наших результатах и, как следствие, ограничивало его собственную шпионскую деятельность. Тем не менее, американцы возлагали большие надежды на то, что Мартынов будет продолжать работать с ними и в будущем, когда займет более высокое место в иерархии советской разведки.