Дейв Каллен - Колумбайн [litres]

Но они выдали себя. Подростки почти всегда проговариваются. Чем масштабнее замысел, тем больше бывает утечек. Парочка из Форт-Коллинса попыталась набрать еще участников, чтобы взять под прицел все выходы из школы. Один из злоумышленников сказал по меньшей мере семи людям, что планирует повторить «Колумбайн». Он похвастался четырем девочкам, что они умрут первыми. И те сразу же обратились в полицию.

После 1999 года реакция подростков изменилась. Такого рода «шутки» пугали их до дрожи в коленках. И за первые пять лет после трагедии в «Колумбайн» были обнаружены и сорваны еще два грандиозных заговора с целью атак на школы: в Малколме, Небраска, и в Оуклине, Нью-Джерси.

Администрации школ по всей стране теперь относились к любой пустой угрозе как к пистолету с взведенным курком. Это поставило всех на уши. Почти все, в ком подозревали возможных убийц, оказались юнцами, которые просто хотели выпустить пар. Так что подобная тактика не приносила пользы никому.

Полезными оказались два практических руководства, выпущенных федеральными службами. В первые три года после трагедии и ФБР, и Секретная служба издали по докладу, содержащему адресованные персоналу учебных заведений рекомендации, которые должны были помочь распознать действительно серьезные угрозы. Причем главные советы шли вразрез с моделями поведения учителей и администраторов, которые стали превалировать после атаки на «Колумбайн». В них, в частности, говорилось, что рассматривать изгоев как угрозу безопасности неразумно. Это ведет к стигматизации тех подростков, которым и так приходится нелегко.

Это также не дает желаемого эффекта. Ведущие себя странно подростки не являются проблемой. Они не соответствуют профилю школьного стрелка. Такого профиля вообще не существует.

Подростки, устраивавшие в недавнем прошлом бойни в школах, имеют только одну общую черту – они все были мужского пола. (После того, как это исследование опубликовали, появилось несколько стрелков-девушек.) Если не считать личного опыта, нет ни одной отличительной черты, которая бы встречалась у 50 % школьных убийц или даже у процента, хоть сколько-нибудь близкого к этой цифре. «Не существует точного портрета подростков, устраивавших атаки на школы», – написала в докладе Секретная служба. Такие дети были выходцами из всех этнических и социальных групп. У большинства из них были крепкие семьи, в которых присутствовали оба родителя и не имелось за плечами судимости или фактов уголовного преследования, и они по большей части не считались склонными к насилию.

Два самых распространенных мифа состояли в том, что стрелки были нелюдимыми одиночками и что у них «сорвало крышу». На самом же деле подавляющее большинство, целых 93 %, планировали нападения заранее. «Путь к насилию состоит из этапов, и на всем его протяжении стоят указатели», – говорилось в докладе ФБР.

Культурные предпочтения также не играли большой роли. Только четверть школьных стрелков увлекалась фильмами с большим количеством насилия и вполовину меньше – видеоиграми, что, вероятно, ниже среднего процента, если брать всех детей мужского пола.

Большинство подростков, напавших на школы, имели сходный личный опыт, оказавший на них решающее влияние: 98 % пережили утрату или провал, которые считали серьезными. Это могло быть все что угодно: от увольнения с работы или несдачи теста до ухода девушки. Разумеется, мы все переживаем неудачи, но у этих подростков полученная эмоциональная травма дала толчок нарастанию злобы. Именно так и случилось в школе «Колумбайн»: Дилан считал провальной всю свою жизнь, а гнев Эрика был усугублен арестом.

Так какие же признаки могут показать взрослым, что подросток готовит атаку на школу? Прежде всего это его собственное признание, сделанное до атаки. 81 % стрелков говорили кому-то о своих намерениях. Причем более половины сказали о них двум людям и более. Хотя следует отметить, что большинство угроз являются пустыми и ни во что не выливаются; ключевая характеристика истинной угрозы – это ее конкретность. Туманные, неявные и неправдоподобные угрозы несут малый риск. Опасность резко возрастает, когда они носят прямой и конкретный характер, когда при этом называется мотив и упоминается работа, которую подросток уже проделал ради достижения цели. Мелодраматические проявления эмоций не увеличивают риск.

Менее явным признаком является чрезмерное увлечение смертью, разрушением и насилием. Написанное подростком сочинение, в котором с натуралистическими деталями повествуется о нанесении увечий, может быть ранним настораживающим симптомом – а может просто говорить о живом воображении. Но если при этом подросток злобен, жесток и у него есть не покаявшийся в грехах кумир, то это должно стать поводом для еще большего беспокойства. Но не надо слишком остро реагировать на один-единственный рассказ или рисунок, предостерегало ФБР. Нормальные мальчики подросткового возраста получают удовольствие от сцен с насилием и проявляют живой интерес ко всякой жути. «Истории и рисунки на эти темы могут быть отражением совершенно безвредной, но богатой фантазии», – говорилось в докладе. Главным здесь является повторение подобных проявлений, переходящее в одержимость. Бюро описало подростка, который умудрялся каким-то образом упоминать огнестрельное оружие во всех заданиях, которые давали учителя. На уроке домоводства он даже испек кекс в виде пистолета.

ФБР составило список настораживающих признаков, включив в него симптомы как психопатии, так и депрессии: стремление манипулировать людьми, нетерпимость, нарциссизм, отчужденность, оцепенелость, апатию, отказ считать окружающих за людей и склонность во всем винить других. Это был устрашающе длинный список – здесь приведена лишь малая его часть. И научиться применять его на практике были способны лишь очень немногие учителя. ФБР рекомендовало даже не пытаться это делать. Вместо этого оно предлагало одному человеку в каждой школе пройти интенсивное обучение с тем, чтобы потом к нему могли обращаться по этим вопросам все администраторы и учителя.

В заключение ФБР добавило еще одно предостережение: подросток, выказывающий большую часть всех этих настораживающих признаков, с большей долей вероятности страдает от депрессии или психического расстройства, чем готовит атаку на школу. Большинству детей, подходящих под названные в списке критерии, нужна помощь, а никак не тюрьма.

Трагедия в «Колумбайн» изменила также и поведение полиции в случаях подробных атак. Больше никаких оцеплений по периметру. Была организована национальная рабочая группа, целью которой стала разработка новой тактики для подобных случаев, и в 2003 году она выпустила документ «Оперативная инструкция по противодействию активному стрелку». Суть инструкции проста: если преступник активен, следует взять здание штурмом и двигаться в направлении звуков стрельбы. Не обращать внимания на погибших и раненых. Есть только одна цель – нейтрализовать угрозу. Злоумышленников надо остановить или убить.