Игорь Ефимов - Грядущий Атилла

Тесные клановые связи всегда играли у палестинцев огромную роль, поэтому каждая деревня, как правило, крайне неохотно и недружелюбно принимала чужаков переселенцев. "Деревня Рама, в которой мы оказались, не принимала нас, — рассказывает палестинский беженец. — Нас считали бездомными беглецами. Они отказывались выдавать своих дочерей за нас. Даже после сорока трёх лет они считают нас чужаками. Ругают в лицо. Унижают. У меня нет шанса попасть в члены местного правления. Мне скажут, что я не принадлежу к их клану". 9

Подобные умонастроения были укреплены и расширены административными мерами Организации Объединённых Наций. Она создала специальный комитет, занимающийся делами только палестинских беженцев — UNRWA (United Nations Work and Relief Agency, в отличие от UNHCR, High Commissioner for Refugees, занимающийся всеми другими). 10По формуле, выработанной этим комитетом, палестинским беженцем считается всякий, кто жил в Палестине с июня 1946 года по май 1948 года и кто вынужден был оставить место своего жительства — даже если он просто переехал в соседнюю деревню или город, — а также всё потомство этих людей. Немудрено, что численность арабов, считающихся палестинскими беженцами, возросла с первоначальных 700 тысяч до четырёх миллионов. 11

В последние месяцы Второй мировой войны миллионы немцев оставляли свои дома и бежали на Запад, чтобы спастись от советской оккупации. Западная Германия сделала всё возможное, чтобы помочь им обосноваться на новых местах. В 1947 году Индия должна была изыскивать кров и продовольствие для десятков миллионов индусов, бежавших с территорий, ставших Пакистаном. В 1990-е Россия принимала волну за волной русских беженцев из бывших советских республик, получивших независимость. Ни один из этих демографических кризисов не сделался объектом внимания ООН. Беглецы устраивались как могли и начинали жизнь заново.

Палестинцы же, оказавшиеся в лагерях для беженцев в других странах, делали всё возможное, чтобы не обосноваться там постоянно. "Инициатива короля Иордании Абдуллы, попытавшегося помочь беженцам обжиться на Западном береге после войны 1948 года, вызвала там демонстрации протеста. (В 1951 году король был застрелен палестинцем — И. Е.) Обитатели лагеря беженцев близ Сидона (Ливан) ломали свежепосаженные деревца, заявляя, что следует сопротивляться любой попытке сделать их положение постоянным. "Я не стану жить здесь даже во дворце," — заявила одна женщина в лагере близ Джерико… Иначе беженец мог утратить права на землю своих отцов: его корни окажутся вырваны". 12

Арабский исследователь Абдул-Латиф Тибави, изучавший умоностроения беженца, пришёл к выводу, что жажда крестьянина вернуться в родные места приобрела мифический характер. "Её невозможно суммировать и описать в ясно выраженных политических формулах… Она представляет собой сгусток смутных духовных и даже мистических желаний… Но этот сгусток оказывается таким мощным инструментом национального сплочения, что его роль делается важнее ружей и автоматов". 13

"Права на возвращение" требуют даже те, кто никогда не покидал родную деревню. Палестинская поэтесса Фадва Тукан пламенно восклицала "Я вернусь!", хотя происходила из богатой и уважаемой семьи, которая никогда не покидала родной Наблус." 14Не следует также забывать и то, что у многих арабов до сих пор жива и горькая обида по поводу их изгнания из Испании в 15-м веке. "Да, каждый араб чувствует боль по поводу утраты Андалузии", — сказал один из собеседников Гроссмана. 15

Международная помощь палестинским беженцам "превратилась в огромный бизнес, но почти половина вносимых средств возвращается странам-донорам в виде контрактов на поставку продовольствия, строительство домов или в виде платы за консультации… Причём, организации, распределяющие помощь, должны истратить отпускаемые им средства любой ценой — иначе их бюджет на будущий год будет урезан". 16

Бегство богатых и образованных палестинцев началось задолго до создания государства Израиль. "К 1937 году евреи Палестины контролировали примерно 10 % обрабатываемой земли, купленной, по большей части, у нескольких сотен землевладельцев-арабов, живших в других странах. Сразу после Второй мировой войны стало ясно, что Британия намерена снять с себя обязанности колониального управления, и эмиграция усилилась. Стрельба, взрывы, похищения сделались обычным явлением. Человеконенавистнические проповеди главного муфтия, Хуссейни, разжигали антиеврейские страсти арабов, грозили хаосом и разбоем. По различным оценкам, около 75 тысяч представителей высшего и среднего класса покинули территории ещё до начала Войны за независимость (1948). 17Разлетевшись по миру, они и создали тот образ несправедливо обиженного, гуманного и культурного палестинца, выброшенного из родных краёв жестокими пришельцами-сионистами.

Оставшееся арабское население состояло в основном из крестьян и бедных горожан, совершенно неготовых к наступлению индустриальной эры. И дело было не в отсутствии технических навыков, а в полном подчинении социальным и политическим традициям, выработанным многими веками жизни под турецким деспотизмом. В отличие от арабов, еврейские иммигранты из Европы, обладали всеми организационными навыками индустриальной эры и начали стремительно обгонять арабских соседей как в промышленно-торговой сфере, так и в сельском хозяйстве.

Даже такой знаменитый критик Израиля и Запада, как Эдвард Саид, признаёт, что весь арабский мир забуксовал и отстал во всех сферах на пути прогресса. "Социальные, экономические и политические условия жизни в арабских странах, остаются на нижайшем уровне. Неграмотность, нищета, безработица, неэффективность хозяйства только возрастают. В то время как весь мир, похоже, движется в сторону демократии, арабы предпочитают усиливать тиранию и применять мафиозные методы в руководстве государством." 18

Конечно, для арабов, как и для любых других народов, ключом для входа в индустриальную стадию, было образование. С помощью Израиля и ООН число арабских школ за сорок лет возросло с 46 до 410, число учителей — со 170 до 10 тысяч, число учеников — с семи тысяч до двухсот двадцати. 19Однако внимательный взгляд может открыть много тревожных и даже парадоксальных черт в системе школьного обучения палестинцев.

День в школе обычно начинается со скандирования некоего лозунга, напоминающего советское "К борьбе за дело Ленина-Сталина будьте готовы!":

Система отметок плохо приживается в школах. Один палестинец просматривал домашнее задание своей дочери по географии, уже проверенное учителем. Он обнаружил, что на два вопроса девочка ответила явно неправильно, но учитель никак не выделил их, отметил галочкой, как и все другие. Отец пошёл разговаривать с учителем, но тот объяснил ему, что так у них принято, так заведено. "Я не делаю поправок. Просто отмечаю, что домашнее задание было выполнено." 21Может быть, учитель сам не был уверен в том, какой ответ правильный, и не хотел потерять лицо?