Коллектив авторов - О фантастике и приключениях (О литературе для детей. Выпуск 5-й)

В каждом изобретении есть две стороны: возможность и потребность, средства и цель. Открытие совершается тогда, когда цель налицо и средства уже созрели. Специалисты, как правило, идут от средств, от возможностей своей науки. «Полупроводники позволят нам создать ручные телевизоры размером с часы, превратить каждую крышу в электростанцию, сделать пустыни источником электроснабжения», — рассуждают они.

Но бывает иначе — цель видна, а средства еще не найдены. Именно так шел Циолковский — от цели к средствам. Он мечтал о завоевании Космоса, искал всю жизнь средства, нашел, но они еще не созрели. И Циолковский умер, не дожив до воплощения своей мечты.

Так шел и Жюль Верн — от цели к средствам. Он мечтал о необыкновенных путешествиях во всех стихиях: под Землей, под водой, по воздуху, в Космосе. Мечтал и красочно описывал свои мечты. Но средства в ту пору еще не определились; как правило, Жюль Верн ошибался в средствах. Его герои перелетали через Африку на управляемом воздушном шаре, на Южный полюс плыли на подводной лодке, на Луну летели в пушечном ядре…

Но романы Жюля Верна не устарели. Потому что не технические перспективы были в центре внимания, а большая мечта о покорении природы.

И сказка шла тем же путем — от цели, от мечты. Технических средств она не знала. Она исходила из «хочу». Хочу летать! Хочу оживлять мертвых! Хочу видеть сквозь землю!

— Но ведь мечтать можно, о чем угодно, — скажут нам. — Есть же какие-нибудь пределы.

Мы думаем, что пределов нет, но есть критерий. Мечтать следует о том, что нужно народу. В этом и заключается предвидение писателя: он выражает волю народа.

Мечты Жюля Верна совпали с мечтами человечества, и они были осуществлены почти все, хотя автор и не угадал технических средств.

Писательская мечта — это народный заказ ученым. То, что народ требует, ученые осуществят — вот в чем суть предвидения.

Нужны ли нам книги, такие, как «Плутония» Обручева, где в фантастической форме рассказывается о науке? Нужны.

Нужны ли нам такие книги, как «Машина времени» Уэллса, где в фантастической форме говорится о социальных проблемах, об уродствах капитализма в частности? Нужны.

Нужны ли нам такие книги, как «На Луне» Циолковского, где излагаются представления ученых о недоступных пока небесных телах? Нужны.

Нужны ли нам книги, описывающие будущее, излагающие представление автора о коммунизме? Еще как нужны!

Нужны ли нам научно-фантастические книги, рассказывающие, как ученые делают открытия? Нужны.

Нужны ли нам книги, излагающие представления ученых о перспективах развития техники? Нужны.

Нужен ли нам роман-мечта, где говорится о том, что требуется народу, но пока еще невыполнимо? Нужен.

Все направления нужны и всякие формы нужны, чтобы удовлетворить многообразные запросы читателя.

И нужна теория, чтобы разобраться во всех тонкостях фантастики. Сейчас даже нет определения: что такое фантастика? Я бы назвал ее литературой о небывалом.

Чем же наша фантастика отличается от буржуазной?

Прежде всего идейной направленностью. Они отстаивают капитализм, борются против коммунизма, мы разоблачаем капитализм, боремся за мир, свободу, за счастье народов, за торжество коммунизма. И самое главное, обязательное требование ко всем нашим научно-фантастическим произведениям: они должны быть идейными, партийными, должны помогать торжеству коммунизма.

Здесь возник спор о «ближней» фантастике и о «дальней» фантастике. Когда я подумал о том, что может существовать литература «ближняя» и «дальняя», то вспомнил, что происходит сейчас на небосводе, где по заранее и строго вычисленной орбите, созданной руками человека, вокруг Земли летает третий ее спутник. Если бы он, этот спутник, был рассчитан на «ближнюю» фантастику, очевидно, он упал бы на Землю — так, как это не раз происходило с американскими спутниками. Но если бы спутник был рассчитан на более высокую начальную скорость, то, очевидно, он тоже не вращался бы вокруг Земли, а улетел за пределы Галактики.

Так и научно-фантастической литературе обязательно необходимо чувство меры, знание, с какой скоростью должен быть запущен предмет, предназначенный превратиться в спутника нашей планеты, чтобы он не упал на Землю и не вырвался за пределы земного притяжения.

Научно-фантастическая литература, построенная на уже всем известных достижениях, не увлечет читателя. Он будет воспринимать ее как популяризаторскую литературу, в которой объясняется то, что он давно вычитал из газет, журналов.

Научно-фантастическая литература, так сказать, слишком уже большой начальной скорости, заставляющей предмет носиться за пределами земного тяготения, уходить в недосягаемый космос — это литература, которую я не могу ни понять, ни принять.

Когда я читаю научно-фантастический роман, который мой человеческий ум не может воспринять как нечто правдоподобное, мне становится скучно читать. Когда человеку приписываются качества, которых он явно никогда не достигнет, либо когда человеку устанавливается срок жизни, какого не имел в свое время даже Мафусаил и никто никогда вообще не будет иметь — исчезает и вера в книгу и интерес к ней.

Что же касается литературы приключенческой, детективной, то у меня возникает такая мысль. Для чего пишутся иные приключенческие книги? Для того только, чтобы дать возможность читателю провести три-четыре часа в остром нервном напряжении? Или же, наряду с занимательностью, чем-то обогатить человека, облагородить его, позвать за собой вперед и вверх?

И мне кажется, что значительная часть приключенческих книг просто волнует человека лишь своей занимательностью, остротой положения, сложностью заключенной в них тайны. Эти книги не вызывают желания совершить подвиг, преодолевать препятствия, вести борьбу со злом.

Видимо, желая поднять престиж приключенческой и фантастической литературы, некоторые товарищи включают сюда даже такие произведения, как «Хаджи Мурат». Если так считать, то «Война и мир» и «Тихий Дон» — тоже приключенческая литература. «Овода» и «Как закалялась сталь» тогда тоже можно причислить к этой литературе. Словом, любые книги, которые волнуют читателя, на долгое время делают его эмоционально заряженным, идут в этот раздел. Нельзя же так вольно классифицировать.

Как строятся многие приключенческие книги? Происходит преступление. Затем описывается, как следователь раскрывает преступление. Преступник разоблачен, следователь торжествует. Голая фабула. Торчащий, как ребра у худой лошади, сюжетный скелет. И никакой высокой общественной мысли, идеи. Прочтешь такую книгу и задумаешься. А где же та полярная звезда, направляя на которую, человек уверенно будет вести свой корабль дальше? Полярной звезды нет. Перед ним — «Туманности Андромеды». (Я говорю так не потому, что хочу обидеть автора или осмеять это его произведение — оно, по-своему, хорошее, — но когда путеводной звезды не видишь, волей-неволей блуждаешь в туманностях.)