Виктор Белосков - Лаборатория ЛЭФ, № 2, 1990

«Ох, — сказал он, — это слишком трудно: придется одеваться, я подозреваю, что на тебе сейчас ничего нет».

«В самом деле? Господи, до чего неприлично. А еще хуже — что и ты совершенно голый. Ну что же, давай пойдем так, не станем терять времени на одевание».

«Я могу, — сказал он, — но у меня нет патронов».

«Зачем они?»

«Стрелять в тех, кто там сразу набросится на тебя».

«Я думаю, — сказала она, — что им сейчас не до этого. У них свои проблемы — да и жены рядом».

«Все равно могут, — сказал он. — Это будет своего рода ремиссия — перед смертью».

«Почему перед смертью?» — она повернулась на бок и приподнялась на локте.

«Потому что те нападут. А здешний люд — никудышные вояки, да и оружия нет…»

Эти слова вернули их в тот мир, что находился за стенами комнаты. Ева встала и начала шарить вокруг в поисках белья и одежды.

«Зажги свет» — посоветовал он.

«Да, — ответила она, — я как-то забыла об этом…»

«Тут обо всем на свете можно забыть, — мысленно согласился он, — да и стоило бы…»

Вспыхнул свет.

«Обожди еще минутку, — попросил он, — постой так.»

Ева повернулась вокруг оси, словно манекенщица.

«Устраивает?»

«Теперь побыстрее одевайся, — сказал он, — не то я ослепну, а слепой — никудышный стрелок. Хотя на худой конец я могу и по звуку».

Он встал с кровати.

«Черт, голова кружится».

«Я же говорила — пора поесть. Дети должны питаться регулярно и качественно. Я имею в виду тебя».

«Ты просто боишься, что я сожру тебя, если ты не подсунешь мне чего-нибудь другого».

«Ну, — сказала она, — кошек не едят».

«Знаешь, бывает, что и кошек, и не только…»

«Не надо, — сказала Ева, — мне противно».

«Извини, не буду», — ответил он и подумал: все-таки мы из разных миров. Во всяком случае, по происхождению, хотя сейчас мы с ней — один мир, неразделимый.

Ева, уже одетая и причесанная, подошла к нему:

«Клянусь тебе: никогда, никогда у нас не будет иначе. Даже потом, намного позже, когда что-то уйдет — все равно, никогда не будет иначе».

Он прижал ее к себе и поцеловал, благодаря и надеясь. Потом повесил автомат за спину и они вышли, оставив постель в полном беспорядке, и направились к лифту. Но по дороге Ева сказала:

«Давай, заглянем на миг».

Они заглянули.

«Сестра, все в порядке?» — спросила Ева строго.

«Все в порядке, доктор Рикс. Звонили — искали вас».

«Кто?»

Сестра заглянула в блокнот.

«Он назвался Гектором. Просил передать, что ждет вас и господина в ресторане. По-моему, это тот самый корреспондент, который…»

«Спасибо, сестра», — сказала Ева.

Прошла вдоль гермобоксов, останавливаясь, внимательно вглядываясь.

Милов не удержался, подошел и прошептал на ухо:

«Я могу сделать тебе и получше».

«Когда мир образумится», — ответила она громко. Сестра позади вздохнула.

Они вышли. Лифты все еще работали, и это показалось Милову удивительным и внушающим надежду.

В ресторане было еще больше людей, чем в прошлый раз, теперь тут сидели и женщины, и дети, и стоял невообразимый шум, а найти свободное местечко оказалось нелегко.

— Не просто будет искать здесь Гектора, — сказал Милов, — если у тебя есть такое желание.

— К чертям Гектора, — сказала Ева. — Я хочу есть.

Кое-как они уселись. Официанты куда-то исчезли, но ливрею метрдотеля Милов углядел в царившем хаосе. С трудом удалось подтащить его к столику.

— Вы решили уморить нас голодом? — строго спросила Ева.

— Простите, но…

— Мы весь день занимались любовью, и голодны, как волки.

Метр позволил себе намек на улыбку.

— Завидую вам… Но вы заставляете меня краснеть — поверьте, это впервые в жизни…

— Вам впервые в жизни говорят об этом?

— О, мадам… Нет, совсем другое, просто беда: у нас ничего нет! Все съедено, и сегодня не привезли ни горсточки продуктов… У нас не осталось ни одной машины, все они увезли больных еще утром, и не вернулись, а поставщики и не показывались. Говорят, что-то происходит, мадам, и я готов в это поверить, и я в отчаянии и не знаю, что делать — разве что покончить с собой, как некогда славный Ватель…

— А вы пошарьте в холодильниках, — мрачно посоветовал Милов.

А в этом комиксе рассказывается о случае на раскопках Древнего Египта. Там нашли мумию фараона. Ее вывезли на «большую землю» и выставили в музее. И когда перед глазами древней мумии появились прекрасные современные женщины, то она ожила в самом буквальном смысле этого слова. Фараон, как оказалось, был весьма и весьма неравнодушен к прекрасной половине человечества…

Воспроизводим первую и последнюю страницы комикса.

В Южно-Сахалинске при областной детской библиотеке вот уже год работает творческий детский КЛФ «Орион». Мы познакомились с ними в прошлом году на научно-практической конференции дальневосточных клубов, где наш доклад был признан одним из лучших. Участники конференции заинтересовались нашими исследованиями и решили тоже попробовать свои силы в эротической фантастике.

Предлагаем читателям познакомиться с рассказом одного из «орионов» Сергея Абрамова. Рассказ имеет очень неожиданный сюжетный ход.

Искушенный читатель несомненно найдет некоторые неточности и неувязки, однако мы намеренно сохраняем авторский вариант и стиль изложения — не забывайте, что, во-первых, это писал еще очень юный автор; а, во-вторых, принцип нашего фэнзина — помещаемые материалы должны быть максимально близки к оригиналу.

Белоснежный, слегка вытянутый диск космического корабля с мощными, прикрепленными к днищу турбинами, возник неожиданно с характерным, рассекающим пространство звуком. Он выпрыгнул в гиперпространство на огромной скорости всего в пяти парсеках от мерно ползущей в вакууме «Лоры», да так, что на ней еще ничего не поняли о приближающейся опасности.

— Вот чертяка! — воскликнул Лесли, кибернетик, хлопнув по плечу сидящего перед ним технаря Глеберманна. — Дай он чуть вправо, и наши мозги соскабливали бы со стен корабля.

Корабль стремительно приближался, нисколько не собираясь облетать встречный космический аппарат, переворачиваясь в вакууме на 360 градусов.

— Свихнувшийся гонщик. — резюмировал Глеберманн, — Куда он так торопится?

— К подружке торгаш несется…

Перед самой «Лорой» диск сделал моментальный плавный нырок вниз, пронесшись слева от турбин плывущей «Лоры».