Виктор Белосков - Лаборатория ЛЭФ, № 2, 1990

«Я против Антисексуса. Тут не учтена интимность, живое общение человеческих душ — общение, которое всегда налицо при слиянии полов, даже когда женщина — товар. Это общение имеет независимую ценность от полового акта, это то мгновенное чувство дружбы и мнимой симпатии, чувство растаявшего одиночества, которое не может дать антисексуальный механизм.»

Лем прекрасно понимает это и ищет выход опять же с помощью технических средств. Он взрывает свою первую сексократическую модель с помощью сексотрясения, когда деэротизирующее химическое соединение под кодовым названием «Антисекс» — изобретенное для военного удара по демографическому потенциалу противника и решению демографической проблемы в третьем мире — вырвалось на свободу (возможный аналог СПИДа? — В. Б.), и с тех пор человек утратил «…ощущения, обычно сопутствующие соитию. Оно, правда, оставалось возможным, но лишь как разновидность физического труда, причем довольно тяжелого…» Свою новую модель сексократического общества Лем рисует в романе «Мир на Земле» (1987 г.), где аккумулирует все ранее написанное и продуманное за последние десятилетия на тему секса на основе так называемой телетроники. Отдавая себе отчет в том, что «точная имитация человеческой психики почти невозможна» и памятуя об относительно неудачном футурологическом опыте с «Сексотрясением» (надо иметь в виду, что отрицательный результат в науке — а футурология несомненно наука — тоже результат, только со знаком минус), писатель выводит на орбиту новую фирму — «Джинандроникс Корпорейшн», которая «вопреки распространенному мнению, не производит ни роботов, ни андроидов, если понимать под ними человекоподобные манекены с человекоподобной психикой». Она (фирма) производит теледубли и теледублетки, или «пустышки», которые есть «не более, чем манекены, управляемые человеком, то есть пустые оболочки… Надев одежду со множеством вшитых электродов, прилегающих к коже, каждый может воплотиться в теледубля или теледублетку». Эта трансформация позволяет Лему устранить противоречие между чувственным началом интимной близости и техническими возможностями компьютеризованного секса. Эволюция начинается снова и проходит все стадии, уже описанные ранее в «Сексотрясении». Есть лишь непринципиальные отличия, на которых нет смысла здесь останавливаться. Однако — и тут писатель остается верен себе и находит новый поворот в теме — в данном случае юридический:

«Отсюда проистекали новые дилеммы для правоведов: согласно закону, интимные отношения с так называемой секс-куклой не считались изменой, а значит и основанием для развода. Была ли она чем-нибудь набита или надувалась велосипедным насосом… — все равно; об измене не было и речи точно так же, как если бы кто-нибудь жил с этажеркой… Понятие „телеизмена“ горячо обсуждалось в газетах и в научной печати».

Богатая пища для умственных упражнений — и Лем не преминул ей воспользоваться.

Однако нам хотелось бы немного поаппонировать знаменитому футурологу и обратить его внимание на такой технический нюанс, о котором тот не упоминает ни слова. Интересно было бы понаблюдать за мужчиной, управляющим теледублем. Во-первых, «в одежде со множеством вшитых электродов» должно быть очень жарко во время сеанса. Во-вторых, как представить себе психическое состояние человека, получившего огромную дозу наслаждения и удовлетворения от прекрасной партнерши, которой он, очнувшись на пустой кровати (или в кресле?), хотел бы выразить свою признательность. Здесь, очевидно, будет уместно вспомнить старый анекдот о временах освоения американцами Дикого Запада. Там в одной таверне висело такое объявление: «Ночь любви — 50 дол. Наблюдение за ночью любви — 100 дол. Наблюдение за наблюдающим — 150 дол.» Так что, на наш взгляд, Лем прошел мимо небедного сюжетного хода. А каковы будут впечатления при наблюдении за женщиной, управляющей теледублеткой!? Напомним, что на ней будет все та же одежда со множеством датчиков.

Как справедливо отмечает автор — теледублетки это вторая жизнь для состарившихся проституток (имеется в виду их богатый сексуальный опыт), т. е. продолженная возможность заниматься своей профессиональной деятельностью. Ну а добровольное управление теледублем представляется проблематичным в смысле получения искомого удовлетворения и сродни добровольному рабству.

Непродуманность телетронного секса очевидна: слишком сложна технология и сомнителен результат. Следуя известному принципу «бритвы Оккама», крах компьютеризованного секса в лице «Джинандроникс Корпорейшн» выглядит закономерным. На смену этой фирме приходит «Оргиастик Инк.», которую агонизирующая «Джинандроникс» называет не иначе, как «Онанистик Инк.».

«Утонченные эротические аппараты делало ненужным очень простое устройство, так называемый „Оргиак“. Выглядело оно как наушники из трех частей с маленькими электродами, надеваемыми на голову, и рукояткой, напоминающей детский пистолет. Нажимая на спуск, можно было получать наивысшее наслаждение — колебания нужной частоты раздражали соответствующий участок мозга — без всяких усилий, без седьмого пота, без расходов на содержание теледубля и теледублетки, не говоря уже об обычном ухаживании или супружеских обязанностях.

„Оргиаки“ наводнили рынок, и если кому-нибудь хотелось получить аппарат, подогнанный индивидуально, то он шел на примерку не к сексологу, а в Центр ОО (Обсчета Оргазмов)».

Однако и здесь не получилось все гладко: «оказалось, что ударяя себя током в центр наслаждения между лимбическим и гипоталомическим участками мозга, можно отдать концы с максимальным удовольствием».

Таким вот образом, сравнивая человека с крысой в знакомом физиологическом опыте, которая раз за разом нажимает на педаль, связанную с электродами, вживленными в центр удовольствия, бесславно заканчивает свою сексократическую эволюцию знаменитый футуролог.

Есть у Ст. Лема еще одна модель, стоящая несколько особняком, и изложенная в небольшой повести «Блаженный», где гениальный контруктор Трурль ищет квинтэссенцию счастья и препарирует на этот счет сексуальные отношения в многополовых системах:

«Согласно гипотезе приват-доцента Трурля XXV секс — именно то звено, где Разум сталкивается со Счастьем… Размножение почкованием устраняет проблему: здесь каждый — сам себе возлюбленный, сам с собою флиртует, сам себя ласкает и обожает; отсюда однако же, проистекают эгоизм, нарциссизм, пресыщение и отупение. При двух полах все уже слишком банально; комбинаторика и пермутационистика отмирают, не развившись как следует. Три пола порождают проблему неравенства, опасность антидемократического террора и коалиций, направленных против сексуального меньшинства. Вывод: количество полов должно быть четным, и чем их больше, тем лучше, ибо любовь становится делом коллективным, общественным. С другой стороны, избыток возлюбленных ведет к тесноте, давке и беспорядку, а это уже ни к чему. Тет-а-тет не должен походить на уличную толпу. Согласно приват-доценту Трурлю, оптимум приходится на 24 пола; только улицы и кровати надо делать пошире: не годится супругам выходить на прогулку колонной по четыре в ряд».