Карен Степанян - Фабрика лжи [Литература, искусство, культура-борьба идей, мировоззрений, политических систем]

Я не собираюсь поименно называть тех, кто сам, будучи жертвой бильдовской системы, продолжает работать на концерн, не стану подробно описывать каждого и навешивать ярлыки, от которых им не освободиться по гроб жизни. Вот почему коллеги из ганноверской редакции БИЛЬД, а также еще ряд лиц носят в книге вымышленные имена. Однако изложенные здесь факты полностью соответствуют действительности. Реплики и диалоги частично записаны мною по ходу бесед, частично восстановлены по памяти. В тексте я привожу их зачастую как прямые цитаты, хотя, стремясь обобщить, цитирую не всегда слово в слово. Эта книга — первая часть материалов о газете БИЛЬД, и рассказывает она прежде всего о тех, кто делает газету. Жертвы БИЛЬД до поры до времени остаются на втором плане.

О политических фальшивках, заведомой подтасовке и искажении фактов пойдет речь в другой книге, над которой я вместе с несколькими коллегами из местных отделений БИЛЬД работаю в настоящее время.

Зачем читателю БИЛЬД чего-то опасаться? У опасений есть причины, их можно описать, осмыслить, можно оградить себя, защититься. Опасения прямо-таки требуют энергичных действий — в семье, на работе, в обществе, в политике. Вот почему читатель БИЛЬД должен не опасаться, а изнывать от страха; он обязан всегда и везде дрожать от неподвластного рассудку, неодолимого ужаса — ведь на каждом шагу его подстерегают опасности, и невозможно предугадать, откуда «судьба» нанесет свой удар.

«Многие читатели БИЛЬД хотят видеть мир упорядоченным, ясным и понятным — то есть именно таким, каков он на страницах БИЛЬД, — и вместе с тем боятся этого мира, обыкновенно не постижимого без посторонней помощи. БИЛЬД борется с читательскими страхами по-разному… Благодаря своей авторитетности газета приходит на выручку читателю и берет на себя упорядочение, отбор и оценку событий, из которых складывается современный мир.

Знакомя читателя с уже упорядоченной, комментированной подборкой сообщений о событиях в мире — причем материал подается в сжатой, наглядной, четкой форме, — БИЛЬД внушает ему успокоительную уверенность, что с этим миром все-таки можно иметь дело».

(Из внутрифирменного анализа газеты БИЛЬД)

В результате операции, сделанной в одной из ганноверских больниц, шестидесятидвухлетняя пенсионерка становится калекой. Но главный репортер БИЛЬД Трихоляйт «подправляет» мой материал: «Что говорить, судьба неблагосклонна к Маргарете Никкель…» Или, например, некто теряет работу, пьет и в итоге кончает жизнь самоубийством. В БИЛЬД эта история звучит так: «Скверную шутку сыграла судьба с пятидесятилетним электриком из Ганновера…» Не повезло — и все тут! Винить некого!

Но БИЛЬД не только культивирует в людях «мелкие, неотвязные страхи», она без устали пророчит стихийные бедствия и катаклизмы, против которых человечество бессильно: то это гигантские метеориты, грозящие уничтожить Землю, то пришельцы из космоса, то еще что-нибудь в таком же духе. Постоянный читатель БИЛЬД волей-неволей верит, что НЛО давным-давно обосновались у нас на планете. А раз уж нас навещают столь могущественные существа, то все будничные заботы и выеденного яйца не стоят. По воле БИЛЬД, НЛО приземляются лунными ночами на берегах Боденского озера или — разнообразия ради — в фашистском Чили, как в следующей заметке:

ФЕЛЬДФЕБЕЛЬ ПОХИЩЕН ПРИШЕЛЬЦАМИ ИЗ КОСМОСА?

Африка (Чили), 18 мая

Фельдфебель чилийских вооруженных сил, по-видимому, был похищен космическими пришельцами с летающего блюдца. Об этом невероятном происшествии сообщает ряд чилийских газет.

15 апреля во время проверки постов на чилийско-боливийской границе армейский патруль заметил метрах в четырехстах поразительно яркий свет.

Один из фельдфебелей пошел взглянуть, в чем дело.

Спустя несколько минут явление прекратилось.

Через четверть часа фельдфебель вернулся к своим. С трудом переводя дыхание, он произнес: «Друзья…» — и упал без памяти.

Подбородок его был покрыт многодневной щетиной, а выражение лица говорило о том, что ему довелось пережить нечто совершенно необъяснимое. Часы фельдфебеля шли правильно, только показывали совсем другую дату — 20 апреля, то есть пять дней спустя.

Вскоре фельдфебель очнулся, однако не смог ничего вспомнить.

Пусть теперь читатель БИЛЬД раскинет мозгами, куда подевались тысячи политзаключенных. Похищены пришельцами! Ведь о чилийских концлагерях в БИЛЬД не прочтешь ни строчки.

Некто вскрывает в день своего рождения бочонок пива, и тот неожиданно взрывается — вот вам «превосходнейший бильдовский материал». Или такое: молнией убит ребенок — опять-таки «превосходнейший материал» для первой полосы.

Я должен раздобыть фотографию мальчика и потому еду в Целле, к окаменевшим от ужаса и горя родителям. Братишки и сестренки громко плачут, я незваным гостем стою в передней и бормочу что-то про карточку, а отец растерянно смотрит на меня. Я мямлю слова соболезнования, но думаю только об одном: скорее бы получить фотографию и бежать отсюда. В тот день я не дал еще ни строчки материала и просто не могу уйти с пустыми руками. Сперва Швиндман хотел было послать сюда Хериберта Клампфа, отлично зная, что Клампф всеми правдами и неправдами добудет из семейного альбома нужный портрет — пусть даже человек умер или убит только что. Но потом вдруг передумал: «Пошлем-ка мы Эссера… Достанешь фотографию, да поживее: в макете номера оставлено место».

С тех пор, как в Бонне правит ХДС, его представители в официальных органах заботятся о создании партийно-политически мотивированных программ, оказывают давление на «собственную точку зрения» журналистов. Доверенные лица правительства требуют, чтобы постоянно действовали «ножницы в голове» слушателя и зрителя. Результат: телевидение, как критикующая инстанция, оказывается несостоятельным, его политическая программа пуста.

«Шпигель», ФРГ

Хериберт Клампф ловко обвел целльскую полицию вокруг пальца и выведал фамилию родителей. Теперь дело за фотографией.

Сейчас мне и самому непонятно, как я мог на это пойти, но угроза срыва нависла тогда над всем моим предприятием. К тому же у родителей мальчика, как назло, был телефон, и Швиндман в любую минуту мог проверить, заходил я туда или нет.

Отец погибшего ребенка, по профессии забойщик скота, сказал мне:

— Еще и наживаетесь на нашем горе. Марок пятьсот, поди, заработаете.

И у меня хватило бестактности брякнуть:

— Да нет, всего-то марок сорок пять, я не из-за денег, деньги я с радостью перешлю вам, хоть завтра. Ну сами посудите, что тут особенного? Тоже ведь память о вашем мальчике.