Александр Севастьянов - Итоги XX века для России

Возьмем, к примеру, мусульманские народы. Сегодня на одну женщину в Марокко приходится 2,55 ребенка, в Тунисе — 2,45, примерно столько же в Ливии и Мавритании, в Иране — 3,5, в Кувейте и ОАЭ рождаемость еще выше, поскольку это поощряется правительством. Население исламских стран, уже в 1992 году составлявшее 23 % населения планеты, продолжает расти. Пока оно в основном сосредоточено в Азии и Африке (соответственно 70 % и 23 %). В целом Южная и Восточная Азия удерживают первое и второе места по численности населения в мире.

На черном континенте проживают в основном не мусульмане, но это не значит, что там мало рожают. Там даже больше, чем в странах ислама, распространено многоженство и детей в семье считают порой десятками. Рекордсмен мира по многодетности сегодня проживает в Нигерии; ему 87 лет, у него 57 жен и 178 детей (младшему пять лет). Убивать детей у негров не принято. В ЮАР, скажем, сделать аборт можно только в трех случаях: если жизни матери угрожает опасность, если имело место изнасилование либо кровосмешение. Правда, там ежегодно умирает от криминальных абортов около 400 женщин, но эта потеря с лихвой перекрывается количеством рожденных детей. К середине следующего столетия Африка, по прогнозам экспертов, выйдет на второе место по численности населения, оттеснив Восточную Азию на третье, а Европу — на пятое место в мире.

Согласно опубликованному 01.09.1998 г. докладу ООН, единственный континент, население которого будет сокращаться в обозримом будущем — как раз Европа. Если в 1970 г. доля экономически развитых стран составляла 30 % населения Земли, то к середине XXI века, по всем прогнозным оценкам, она сократится до 15 %. Правда, составители доклада вряд ли учли расовый аспект и рост миграции. Но европейцам от этого не легче.

На самом деле проигрывают не только белые: проигрывает все человечество, теряя свой «золотой генофонд».

Белые, увлекшись абортами, контрацептивами, «планированием семьи», сексуальной революцией и «сексуальным просвещением» — словом, сокращением собственной популяции, включили механизм самоуничтожения и одновременно — в глобальном масштабе — механизм антиселекции. Ведь их поведение означает попросту, что в разгар глобальной межвидовой борьбы, в ходе самого что ни на есть естественнейшего отбора один из участников (причем, безусловный лидер!) вдруг взял и добровольно вышел из игры! Но ведь это значит, что обязательно победит не лучший . Это против правил, установленных самой Природой. А если ты пошел против Природы, ты проиграешь обязательно и будешь жестоко наказан.

В КАКОМ положении сегодня оказалась Россия по сравнению с Европой и Америкой? Что с нами происходит на рубеже веков, с чем идем в новое тысячелетие?

Про «демографический крест» России, изображающий на графике встречные рост смертности и падение рождаемости, в результате чего численность российского населения резко уменьшается, все давно наслышаны. В «Докладе о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2001 год», подготовленном и только что опубликованном заинтересованной стороной — Программой развития ООН, говорится однозначно: «Главной проблемой демографического развития, с которой Россия вошла в XXI век, является переход к депопуляционному режиму воспроизводства в национальных масштабах» .

Вымираем, попросту.

Численность населения России определяется сегодня неуклонно растущим превышением смертности над рождаемостью (процесс обратный тому, что был в первой трети ХХ века). Поколение детей не воспроизводит поколения родителей. По продолжительности жизни мы на последнем месте в Европе и на 143-м в мире. Согласно среднему (т. е. не самому плохому!) варианту прогноза, к 2010 году цифра народонаселения России составит 130 млн. человек (вместо 144,8 млн. в 1989 г.), а к 2050 году — скатится аж до 70 млн.

Снижение абсолютной численности населения России — очень тревожная, но еще не самая катастрофическая тема. В конце концов, та же российская территория, что и сейчас — и даже б о льшая! — в разное время населялась и удерживалась гораздо меньшим количеством народу. И ничего — цвели и крепли. При наличии сверхоружия малая плотность населения — это еще не угроза утраты территорий.

Поговорим на другую, более интересную, важную и грозную тему.

В ПОСЛЕДНИЕ годы в Москве стали заметнее негры. Раньше они не бросались в глаза, а сейчас — бросаются. Их стало больше, разных возрастов, они активно демонстрируют себя. Похоже, многие из них в столице русского народа уже не только учатся или служат в посольствах, но и просто оседло живут. Есть уже и мулаты российского происхождения. (Замечу, что я не расист и ничего в принципе против негров не имею. А в кино, например, наблюдая, как негр бежит по саванне или ползет в джунглях, я просто любуюсь им. Там, в природной своей обстановке, он на месте и хорош. Мне также откровенно понравились весьма привлекательные негритянки в Париже — они в среднем гораздо красивее, женственнее, «породистее» француженок. Но совсем с другим чувством я встречаю негра, допустим, на Воробьевых горах или в Коломенском: какого черта он тут делает? зачем он нам тут, в нашем доме? кто его сюда звал?) Конечно, по сравнению с ведущими странами Европы у нас негров, можно сказать, и вовсе нет. Но по сравнению с 1970-ми годами — есть! И до безобразия много. Пока они еще не стали в целом проблемой для русских городов, хотя про нигерийскую наркомафию знает каждый. Но если дальше так дело пойдет — то скоро станут [11] Не успел написать эти строки, как прочел в «Независимой газете» от 05.08.2000 г. сенсационную статью: «Черный юмор. Едва успевший обрести российское гражданство африканец претендует на пост мэра Твери», где рассказано о том, как Марсель Тафен, 28-летний выходец из Камеруна, окончивший Тверскую государственную медицинскую академию и получивший российское гражданство, заявил о своем желании баллотироваться на указанный пост. Помещена фотография претендента. Да уж, чернее некуда. Видели мы уже и показанного по ТВ на всю страну негра-фермера, женившегося на русской дуре и осевшего с оливковыми детьми в бедной русской деревне… . Это тоже всем хорошо известно и понятно: ведь сто лет тому назад улицы Парижа были столь же многолюдны, как и сейчас, только цветных на них не было вовсе.

Однако я о другом. Негры — лишь кусочек верхушки айсберга, имя которому — нерусская иммиграция в России. Просто они заметнее других, удобнее для обозначения проблемы. В Европе проще распознать инородца: расовые различия виднее. У нас же не всегда определишь, кто перед тобой — русский или нет, поскольку эти различия порой вообще отсутствуют, да и русская физиономическая типажность широко вариативна. (Взять хоть тех же чеченцев, поколениями привозивших славянок в свои гаремы: иного и не отличишь по внешности от казака.) Недоуменно глядя на штучных московских негров, мы забываем, что у нас есть на ту же роль претенденты и покруче. Которых мы, однако, почти не замечаем. Скажем — азербайджанцы, коих в России сегодня живет легально и нелегально три миллиона. Или китайцы, которых, по разным экспертным оценкам, уже сегодня у нас от двух до пяти миллионов, а к 2010 пронозируется цифра 8-10 млн. Или киргизы, которых за последние десять лет к нам приехало полмиллиона. Или афганцы, которых примерно столько же, равно как и приезжих таджиков. Или чеченцы, семьсот тысяч которых разбросано по городам и весям нашей Родины (вне Чечни). И т. д. и т. п.