Александр Севастьянов - Битва цивилизаций: секрет победы

Мусульманские университеты появились намного позже китайских, но заметно раньше европейских и служили для тех образцами. Самое первое медресе было открыто в Марокко в 859 году. В Багдаде первое медресе была создано в 1055 г, но самым знаменитым стало багдадское медресе Низамейи, основанное в 1067 г. политическим деятелем аль-Мульком. К XIII веку многие медресе уже работали во всех исламских странах, в том числе в Бухаре, Самарканде, Среднем Поволжье, Башкирии и др.

Характерно, что в отличие от Китая, эти исламские университеты изначально открывались и существовали на средства богатых меценатов (в том числе на личные средства правителей) и имели статус частных учебных заведений.

Правда, со временем халифат стал брать многие расходы на себя, обеспечивая студентов жильем, продовольствием, небольшим денежным пособием, выплачивая жалованье преподавателям. Иногда власти полностью финансировали медресе, как это было в Басре, Исфагани, Герате, Мерве и других городах. Но в общем и целом это были негосударственные заведения.

Учебники для них зачастую создавались крупными учеными. Так, Бируни создал пособие для обучения математике, астрономии и географии под названием «Вразумление началам звездочетства». Медицину изучали по энциклопедии, составленной ибн Рушдом, по трактатам Авиценны. И т. д.

Как видим, развитие образования на мусульманском Востоке выглядит как естественная потребность самого общества, а не осознанная цель государства. Оно взращивало потребность в чтении, в книге не меньшую, если не большую, чем в Европе.

Конечно, огромное количество переписчиков и каллиграфов отчасти удовлетворяли своими трудами этот спрос, но не могли обеспечить сохранность знаний и преемственность традиций в должной мере. К примеру, упомянутый выше Дом Мудрости в Багдаде был разрушен 12 февраля 1258 года взявшими город войсками монгольского хана Хулагу, а все сберегавшиеся в нем книги оказались попросту выброшены в реку Тигр [97] Поистине, действует закон кармы, неотвратимого воздаяния! Как не припомнить тут уничтожение Александрийской библиотеки арабами за шесть веков до того… Впрочем, при взятии Константинополя турками в 1453 году также погибли колоссальные книжные сокровища — не менее 120 тыс. рукописных томов; среди потерь были и невосполнимые. Особенно обидно, что это произошло как раз в те годы, когда Гутенберг уже напечатал свои первые книги: еще немного — и ценнейшие рукописи уже могли бы быть тиражированы и их содержание дошло бы до нас. . Поскольку среди рукописей было немало уников, потеря оказалась невосполнимой.

Тем более жестоким выглядит противоречие между этой высокой потребностью и запретом на книгопечатание, веденным Селимом Грозным в 1517 году. В результате спрос исламской интеллигенции на печатную книгу так и не был удовлетворен вплоть до ХХ века, что привело к недоразвитию и дефективности самой интеллигенции и как следствие — к деформации всей надстроечной сферы Оттоманской империи и ее наследников.

Мусульманское общество создало многочисленную интеллигенцию с большими интеллектуальными и духовными запросами, но государственная машина Османов воспрепятствовала удовлетворению этих запросов. Напрашивается сравнение с непропорционально крохотными ножками-копытцами китайских аристократок, бесчеловечно изуродованными жестким бинтованием с самого рождения и лишенными нормального развития. Такими ножками интересно любоваться, вот только стоять и ходить на них слишком трудно: опора мала.

Приведенные сведения лишь добавляют новые печальные подробности к истории захирения исламской цивилизации, проливают дополнительный свет на естественные причины этой глобальной трагедии. А сам факт захирения позволяет вновь подчеркнуть мысль о необходимости соответствия процесса книгоделания — процессу формирования интеллигенции.

Итак, в Китае сбой (ошибки) в системе государственного воспроизводства интеллигенции повлек за собой торможение в развитии книгоделания. А в странах ислама, наоборот, запрет на книгопечатание трагически отразился на процессе негосударственного воспроизводства интеллигенции, снизив ее творческий потенциал. То и другое роковым образом сказалось на результатах гонки цивилизаций.

Европа счастливо избежала обеих опасностей и выбилась в лидеры.

Как школа, так и традиции письменности всем европейским народам достались в наследство от Римской империи, точнее даже — от того, не имеющего твердых границ исторического и духовного явления, которое мы называем Pax Romana. Но и то, и другое постепенно менялось. Причем первоначальные изменения испытывала школа, а они влекли за собой изменения в письменной традиции. В паре «школа — книга» первая всегда была ведущей, а вторая — ведомой.

В раннесредневековой Европе к концу III — началу IV века на смену античной школе устанавливаются три типа новой, христианской начальной школы: приходская, епископская и монастырская. Они различались как уровнем образования, так и степенью светскости, их количество неуклонно росло с ростом городов и монастырей.

Базой для обучения были, естественно, книги, скриптории, библиотеки. Но они появляются не враз, обвально, и даже не синхронно с указанным разделением школы. В те времена изготовление текстов еще не было поставлено на поток и было делом одиночек. Однако значительные сдвиги в книгоделании все же происходят уже в IV столетии: пергамент, изобретенный во II веке н. э., начинает вытеснять папирус из сферы книгоделания, и одновременно происходит связанная с этим важнейшая реформа книжной технологии: книга-свиток заменяется книгой-кодексом.

По мере увеличения числа грамотных кадров, спрос на книгу возрастает.

Ответом на этот спрос явились специальные мастерские — скриптории, начиная с самого первого, созданного Кассиодором (487–575) недалеко от г. Сцилаце на берегу Тарентского залива. О масштабах его деятельности легко судить по тому, что некоторые изготовленные там рукописи, сохранились до наших дней. Следующий крупный центр книгоделания — Луксейский монастырь, основанный в Бургундии в 590 г. ирландским монахом Колумбаном (550–615). Данный скрипторий прославился в Европе настолько, что в начале VII в. королева Батильда учредила монастырь в Корби близ Амьена и пригласила туда знаменитого Колумбана и луксейских монахов-переписчиков. В результате образовался новый крупный скрипторий, где были созданы сотни рукописных книг. Тот же Колумбан, великий просветитель своего времени, в 613 г. отправился в Италию, где успел основать еще один монастырь со скрипторием — Боббио. Впоследствии библиотека при этом монастыре стала знаменитейшей во всей средневековой Европе. В VIII–IX вв. ирландские монахи, продолжатели дела Колумбана, создали иные монастыри по берегам рек Маас и Рейн, а к концу XI в. и в Регенсбурге, Бамберге, Нюрнберге. При монастырях неизменно возникали скриптории. Эта традиция без особых изменений дожила до Гутенберга.