Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

Документы офицера вермахта Кузнецову изготовил будущий полковник Павел Георгиевич Громушкин, друг знаменитого разведчика Кима Филби и художник по призванию. Полковник Громушкин всю жизнь работал в разведке, в сорок первом начинал в резидентуре в Болгарии. А вернувшись на родину, оказался в отделе, который обеспечивал нелегалов поддельными документами.

Кузнецову долго подбирали легенду, которая бы не требовала регистрации в военных комендатурах, чтобы избежать проверки. Идеально подошли документы обер-лейтенанта 230-го полна 76-й пехотной дивизии Пауля Вильгельма Зиберта (видимо, взятого в плен), который после ранения временно был прикомандирован к управлению по использованию материальных ресурсов оккупированных территорий. Родственников у реального Зиберта не было, так что неприятных встреч Кузнецов мог не опасаться. Военный билет оставили подлинный, только вклеили фотографию Кузнецова в форме вермахта. Наградное удостоверение и водительские права изготовили на Лубянке.

Безукоризненное знание языка, смелость и авантюризм позволили ему довольно долго продержаться в немецком тылу. Он специализировался на похищении и уничтожении чиновников оккупационной администрации. Считается, что информацию о том, что происходило у немцев, Кузнецову поставляла Лидия Лисовская, молодая и красивая женщина, балерина, жена убитого офицера польской армии. Она с тридцать девятого года была осведомителем НКВД и в Ровно пользовалась большим успехом у немецких офицеров (см. журнал «Военно-исторический архив», № 6/2003).

Когда Ровно освободила Красная армия, Лидия Лисовская неосмотрительно сказала, что она знает о подполье такое, что полетят большие головы. Всех подпольщиков отправили в столицу Украины получать ордена поездом, а ее с сестрой почему-то повезли на машине. До Киева они не доехали. В пути обеих женщин убили. Это произошло уже после того, как в марте сорок четвертого года Николай Кузнецов попал к украинским националистам.

Его бывший напарник уверял, что Кузнецов в ночь на 9 марта 1944 года приехал в деревню, где его убьют, ради встречи с партизанами. А там его ждали ОУНовцы. Случайность? Или заманили в засаду?.. Впрочем, историки полагают, что за давностью лет уже не удастся восстановить все обстоятельства смерти Николая Кузнецова.

В истории УПА* важную роль сыграла национально-религиозная война с польской подпольной Армией Крайовой, которая разгорелась в сорок третьем году. Немцы были невероятно довольны этим противостоянием.

Украинская повстанческая армия* изгоняла поляков с Волыни, которая должна была стать чисто украинской территорией.

4 августа 1943 года 4-е управление НКГБ доложило заместителю наркома Богдану Захаровичу Кобулову:

«Агент, возвратившийся из г. Владимир-Волынска, сообщил, что был очевидцем массового истребления украинскими националистами-бандеровцами польского населения. Во время богослужения в костелах бандеровцами убито одиннадцать ксендзов и до двух тысяч поляков на улицах города».

Поляки старшего поколения помнят, что творили украинские националисты. Это были настоящие бандиты:

«19 сентября 1944 года украинцы вдруг появились перед нашей дверью. Убежать удалось только брату. Мать босую в одной рубашке выволокли из дома вместе с отцом. Они сняли с отца скальп, вырезали ему язык. Матери ножом вырезали крест на спине».

Картины этих ужасов так живы, словно эти люди только вчера нашли трупы своих родителей, забросанные землей и ветками. Как будто только вчера поклялись отомстить за них. Месть, ничего кроме мести…

В ответ охоту на украинцев объявила Армия Крайова. Созданная для борьбы с немецкими оккупантами, она подчинялась польскому правительству, эмигрировавшему в Англию. Борьба была столь же беспощадной и кровавой. Бойцов Украинской повстанческой армии* подстерегали, когда они приходили в села на свадьбы или дни рождения. В их хаты врывались по ночам, стреляли им в окна.

Но в коллективном сознании большинства поляков сохранились только собственные страдания в кровавой войне с украинскими националистами. В восточной Польше повсюду памятники солдатам, полицейским, служащим госбезопасности и добровольцам из рабочей милиции.

Борьба поляков с Украинской повстанческой армией* продолжалась три года — с сорок четвертого по сорок седьмой. Точные цифры жертв с обеих сторон неизвестны.

Украинцы, уже почти отчаявшиеся, все еще продолжали бороться за свое государство. В 1944–1945 годах формирования Украинской повстанческой армии* отступали вместе с немецкой армией в Польшу и в Словакию, уходили в подполье — в ожидании третьей мировой войны. Теперь национальные мечты украинского народа, надеялись они, реализуют американцы с англичанами.

На территории Польши находилось порядка двух тысяч бойцов УПА*. Они пытались замедлить проведение «этнической чистки» обратного порядка, когда изгоняли уже украинцев. Но предотвратить ее они были уже не в состоянии.

Впрочем, чаяния поляков тоже не оправдались. Они надеялись на восстановление довоенных границ, рассчитывали, что в состав польского государства вновь войдут Западная Украина и Западная Белоруссия. Но Сталин решил иначе.

1 марта 1944 года Хрущев, выступая на сессии Верховного Совета Украины, сказал об этом ясно и определенно:

— Сейчас, когда уже виден конец разгрома немецко-фашистской армии, на законные права народа Украины посягают наши некоторые незадачливые соседи. Товарищи депутаты! Я хочу по этому вопросу сказать несколько слов. Как вам известно, польское эмигрантское правительство в Лондоне предъявляет свои незаконные претензии на земли, принадлежавшие украинскому народу, — на западные области Украины. Украинский народ не допустит того, чтобы исконно украинские земли, воссоединенные в едином украинском советском государстве по воле самого же населения западных областей Украины, были бы отторгнуты от Советской Украины.

Зал откликнулся бурными продолжительными аплодисментами.

19 августа 1944 года Берия доложил Сталину, членам политбюро Молотову, Маленкову, Хрущеву и начальнику генерального штаба Алексею Иннокентьевичу Антонову о ситуации во Львове, освобожденном от немецких войск:

«Город Львов в основном сохранился. Из имеющихся в городе 16 тысяч домов разрушено 1067. Уничтожен главный вокзал, выведен из строя водопровод, взорваны три водонапорных станции. Выведен из строя нефтеперегонный завод, полностью уничтожена львовская радиостанция.

Еврейское население в районах области почти полностью истреблено. По предварительным данным в настоящее время во Львове проживает 134500 человек взрослого населения. В том числе: русских — 6950 человек (из них четыре тысячи прибыло после освобождения города), украинцев — 43 тысячи (из них три тысячи прибыло после освобождения), поляков-71 тысяча.