Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

После войны Сталин оставил его в Польше, где его сделали членом ЦК.

Газета «Жиче Варшавы» писала после смерти генерала:

«Сверчевский погиб от рук «украинского фашиста». Мы знаем эту руку. Это рука дивизии СС «Галичина» и первой бригады Каминского. Эта рука, которая зверски уничтожила двести тысяч поляков на Волыни, которая убивала детей и женщин во время Варшавского восстания».

На самом деле дивизия СС «Галичина», сформированная из украинцев, пожелавших служить Гитлеру, не участвовала в антипольских акциях. А бригада инженера польского происхождения Бронислава Владиславовича Каминского (ее именовали также Русской освободительной народной армией), состояла не из украинцев, а из русских.

Бывший инженер Локотского спиртзавода, Каминский приветствовал приход немцев и получил от них разрешение сформировать в Орловской области вспомогательные охранные части. Из добровольческих полицейских отрядов он создал «народную армию», которую чаще называли «бригадой Каминского». В бригаде, состоявшей из пяти стрелковых полков, насчитывалось от десяти до пятнадцати тысяч человек. Бригада располагала пятью танками, тремя броневиками, артиллерией.

Бригада Каминского боролась с советскими партизанами, потом отступала вместе с вермахтом. Один ее полк действительно участвовал в 1944 году в подавлении Варшавского восстания, отличился по части грабежей и мародерства, за что Каминского сами немцы расстреляли по приговору военно-полевого суда…

Убийство Кароля Сверчевского стало предлогом для окончательного решения «украинского вопроса». Акция называлась «Висла». Она началась 28 апреля 1947 года, в четыре часа утра. В ее осуществлении принимали участие семнадцать тысяч солдат польской армии.

Вот как это происходило:

«Наша деревня утром была окружена военными — вспоминали украинцы. — До двенадцати часов нам дали время собрать пожитки. Только у троих крестьян еще оставались лошади. На повозки грузили детей и кур. У кого оставались коровы, тот гнал их перед собой. Остальные покидали пожитки в рюкзаки и несли на себе. Сначала шесть километров прошли пешком до Вары, где нас загнали в большой сад, огороженный колючей проволокой. Оттуда через четыре дня повезли в Санок, где мы переночевали на автозаводе. Еще через два дня нас погрузили в железнодорожные вагоны, а скот — на платформы и отправили в Освенцим. Там был распределительный пункт».

Печально знаменитый лагерь смерти Освенцим (Аушвиц) пустовал. Первые два года после освобождения от нацистов его использовали для содержания военнопленных и интернированных польских немцев. В апреле 1946 года Освенцим решили превратить в мемориал, и всех заключенных вывезли. Теперь освободившиеся бараки заполнили выселенными украинцами. Здесь шла фильтрация. Основную массу переправляли из Освенцима в западные края, в район Щецина и Бреслау (Вроцлав), размещали в опустевших немецких домах.

«Подозрительных» отсеивали. Решением политбюро их перебрасывали в бывший филиал Освенцима «Дахсгрубе» — по-польски Явошно (по соседству с Краковом). В число «подозрительных» входили священники-униаты, представители украинской интеллигенции, а также все, кто подозревался в поддержке Украинской повстанческой армии*.

Отец одной из депортированных украинок провел в Явошно три года:

«Раньше он был здоровым, сильным мужчиной, он же работал кузнецом. Но когда вернулся, весил всего сорок восемь килограммов. Несколько месяцев мы его кормили как ребенка. Потом он опять открыл кузницу, но работать по-настоящему уже не смог».

Польский историк Эугениуш Мисило пишет:

«Польская госбезопасность использовала немецкие лагеря, которые остались в неприкосновенности. Система лагерной охраны напоминала немецкую — двенадцать вышек, оснащенных прожекторами и тяжелыми пулеметами. Лагерь был обнесен двойным заграждением из колючей проволоки, подключенной к источнику высокого напряжения.

На допросах поляки избивали палками, загоняли иголки под ногти. Строптивых узников отправляли в карцер — бетонный бункер, на пол которого лили холодную воду».

Восемнадцать узников польские суды приговорили к смерти. Сто шестьдесят человек умерли от пыток и истощения. Две женщины, не выдержав, покончили с собой, бросившись на проволоку, через которую был пропущен ток. Последних украинцев выпустили из Освенцима в конце 1948 года.

Поляки воспользовались послевоенным переустройством и избавились от украинцев. Юго-восточная Польша, где украинцы жили веками, стала этнически чистой территорией. Таким образом, сначала немцы с помощью украинцев уничтожили там всех евреев, а после войны короткое донесение «Свободно от евреев» дополнилось другим: «Свободно от украинцев». Эта война придала Украинской повстанческой армии* героический ореол — она, пытаясь остановить изгнание из родных мест, защищала свой народ от ненавистных поляков.

В конце второй мировой ситуация на фронтах заставила немцев изменить тактику. Когда вермахт стал терпеть поражение, немцам вновь понадобился Степан Андреевич Бандера, который нисколько не утратил своей популярности среди западных украинцев.

Это отмечено в обширной ориентировке, составленной в марте 1944 года начальником 4-го управления наркомата госбезопасности:

«Немецким оккупационным властям на Украине 19 ноября 1941 года была разослана директива, предписывающая не допускать в органы самоуправления и полиции сторонников бандеровского движения, а 25 ноября 1941 года немцы издали приказ об уничтожении их. Значительная часть националистов из так называемой молодой генерации, сгруппированной в бандеровском крыле ОУН*, стала в оппозицию к немцам и перешла в подполье.

Несмотря на жесткие репрессии со стороны немцев, ОУН* бандеровского направления не только не была разложена, но значительно увеличила свои ряды, организовав к началу 1943 года почти повсеместно на Украине свои подпольные ячейки и боевые группы».

Руководитель Организации украинских националистов* Степан Бандера сидел в концлагере Заксенхаузен с осени сорок первого. Немецким оккупационным властям не понравилось его своеволие и привычка устранять конкурентов. Немцы считали, что на оккупированных территориях они сами решают, кому жить, а кому умереть.

Относились к нему не так, как к остальным узникам. Его хотели всего лишь изолировать, а не уничтожить. Из концлагеря лидера ОУН* перевели в гестаповскую тюрьму в Берлине.

Его жена Ярослава Васильевна Опаривская писала родным, что Степан сидит в одиночке, но ему разрешают читать книги, а ей каждые две недели позволено приносить передачи и дают свидания. Она приходила к мужу с дочерью. Разговор требовали вести по-немецки, поэтому Ярославе пришлось учить маленькую Наталию немецкому языку, чтобы она могла беседовать с отцом.