Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

Преобладание польского населения в городе, а также националистические настроения поляков проявились при вступлении частей Красной армии. На улицах города и на домах были вывешены польские национальные флаги. Существовавшие при немцах подпольные польские националистические организации вышли из подполья и имели намерение приступить к организации польской администрации, полиции и самоуправления».

Но вопрос о Львове был решен. В 1944 году польские коммунисты договорились с Москвой и Киевом: поляки уйдут из Волыни и Галиции, украинцы оставят Бещады и Хельмский край. Началось переселение народов.

Договор об эвакуации украинского населения с территории Польши, а польских граждан с территории УССР подписали 9 сентября 1944 года в Люблине председатель Совнаркома Украины Хрущев и глава Польского комитета национального освобождения Эдвард Осубка-Моравский. В сорок четвертом Сталин формально предоставил национальным республикам право ведения внешних сношений, в марте образовали наркомат иностранных дел УССР. Пост наркома достался драматургу Александру Евдокимовичу Корнейчуку, автору понравившейся Сталину пьесы «Фронт».

Подписанный Хрущевым договор с Польшей был первым опытом в межгосударственной сфере. Уполномоченным по исполнению соглашения назначили молодого тогда Николая Викторовича Подгорного, которого ждала большая карьера.

— Мы заинтересованы в том, чтобы поляки выехали, — внушал Хрущев львовским партийным работникам, — пусть выезжают. Но нужно проводить их не врагами. Мы хотим установить дружеские отношения с польским народом, поэтому надо сделать, чтобы поляки поехали, но не нашими врагами.

Выступавшие на совещании жаловались, что поляки Львов покидать не хотят.

— Я уверен, что лондонское эмигрантское правительство дало директиву не выезжать, — объяснил Никита Сергеевич, — потому что там знают: если поляки выедут, то всякая почва уходит для оспаривания этой территории. В самом Львове, я думаю, большинство поляков будет прислушиваться к Лондону, и я уверен, что будет директива сидеть здесь и готовиться для борьбы за включение этой земли в состав польского государства. Конечно, это чепуха, этого никогда не будет. Границы установлены, и вопрос решен…

Поляки действительно не хотели уезжать из мест, где родились и выросли. Партийное начальство было недовольно. 16 июля 1945 года Хрущев выступал во Львове на совещании секретарей обкомов, начальников областных управлений НКВД и НКГБ западных областей:

— Советское правительство добилось успешного разрешения польского вопроса, в результате чего победило наше толкование Ялтинского соглашения. Я убежден, что часть бандпроявлений, которые мы имели, совершены польскими националистами. Но так как мы поляков мало ловили, то это идет на счет украинских националистов… Нужно сейчас взять хорошенько под наблюдение деятельность поляков, усилить чекистскую работу. Необходимо тех людей, которые у нас на подозрении, и есть факты об их реакционной деятельности, арестовывать.

Такая линия советской власти более чем устраивала украинских националистов. Один из чекистов 1 ноября 1945 года записал слова видного униатского священнослужителя Гавриила Костельника:

— Поляки мешают. Поляков во главе с ксендзами необходимо быстрее выселить в Польшу, а то там, где униатские священники арестованы, а на их место назначены православные, все верующие пошли в польские костелы.

Украинцам в Польше пришлось много хуже. Тем, кто согласится добровольно переселиться из Польши на историческую родину, обещали выделить земельные наделы на советской территории. Украинцы осенью 1944 года просили отложить их переезд хотя бы на весну, потому что перебираться с детьми в осеннее время тяжело. К 1 марта 1945 года только восемьдесят тысяч человек воспользовались этим предложением. Люди с трудом покидали насиженные места. Тогда в ход пустили силу.

Польская милиция и армейские части окружали деревни и насильно выселяли украинские семьи. Тех, кто не хотел подчиняться, били. Сохранились горькие воспоминания:

«25 сентября 1945 года в пять часов утра польская милиция и военные окружили мою родную деревню. Дали час на сборы. Кто не хотел покидать свой двор, тех били и насильно волокли за околицу. Несколько человек расстреляли, чтобы привести к покорности остальных. Братье собой вещи не разрешалось. Соседи-поляки ждали, чтобы забрать оставленное в домах имущество. Они вламывались в опустевшие дома и хватали все, что попадалось под руку. Иногда они даже переносили сруб».

Ушедшие в леса бессильно наблюдали за тем, как угоняют их родителей. В ответ боевики ОУН* и УПА* убивали и польских милиционеров, и красноармейцев, и представителей Совнаркома Украины по переселению украинского населения из Польши в СССР — они оформляли проездные документы.

В 1946 году Москва решила прекратить переселение. В Варшаве огорчились, поскольку расстались еще не со всеми украинцами. Искали повода завершить начатое дело. Случай помог руководителям Польши.

28 марта 1947 года отряд «майора Хрина» (это был командующий Дрогобычским тактическим участком Украинской повстанческой армии* Степан Стебельский) из засады расстрелял заместителя министра обороны Польши генерала брони Кароля Сверчевского.

Он жил в Москве с 1914 года. Его называли на русский манер Карлом Карловичем. Вступил в Красную армию, в 1927 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, служил в разведывательном отделе штаба Белорусского военного округа, затем в 4-м управлении генштаба. Во время гражданской войны в Испании его командировали в Мадрид. Он был единственным командиром РККА, который получил в Испании не должность советника, а строевую. Под псевдонимом «генерал Вальтер» он командовал интернациональной бригадой и 35-й испанской дивизией.

В классическим романе Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол» Кароль Сверчевский выведен под фамилией Гольц. После возвращения в Москву он был произведен в генерал-майоры, награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, медалью «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии». До войны руководил специальным (разведывательным) факультетом академии имени М.В. Фрунзе.

В сорок первом Сверчевский командовал 248-й стрелковой дивизией на Западном фронте. В январе сорок второго его назначили начальником Киевского пехотного училища, эвакуированного в город Ачинск. Затем Сталин перевел Кароля Сверческого из кадров Красной армии в формируемые на советской территории польские части и назначил командующим 2-й армией Войска польского.

На приеме в честь Победы в июне сорок пятого Сталин поднял за него тост:

— За лучшего русского генерала в польской армии!