Сергей Алинин - Гибель Джонстауна - преступление ЦРУ

…Это было самое гармоничное в расовом отношении интегрированное сообщество (представляющее собой как бы сколок всего человечества), которое я когда-либо видел или о котором слышал. В общине существовала совершенно другая система ценностей, основанная на заботе о людях и на уважении к ним. И прогресс в этом направлении был удивительным, хотя в общине состояло большое число так называемых неудачников и отверженных. Детей учили делиться со всеми и заботиться о благополучии других, как о своем собственном.

Мое пребывание в общине позволило мне заглянуть внутрь себя настолько, насколько мне хватило смелости (я знаю, что то же самое можно сказать о других, ибо я слышал, как они делали подобные заявления). Кроме того, я получил ясное представление (насколько ясно может получить такое представление белый человек), что значит быть чернокожим в Америке. Я получил также уникальную возможность глубоко и в полной мере понять сущность американской системы и то, как эта система функционирует.

Я признаю, что моя некоторая антипатия к Джонсу — чисто субъективная, и не хочу, чтобы это чувство окрашивало его портрет. Я не мог не уважать Джонса, ибо он претворял на практике то, что проповедовал. Что бы ни говорили о нем, он не ставил себя над людьми.

Джонс был совершенно серьезен, когда говорил: "Каждый человек имеет право на образование. Это право священно". На одном из собраний я увидел большое число людей — детей, стариков, учителей, которые собрались на открытом воздухе для изучения русского языка. Позже я узнал, почему община уделяла этому языку такое внимание.

Я разговаривал с теми членами общины, которые всю свою жизнь провели в гетто, и попутно расспрашивал о том огромном впечатлении, под которым, по моему мнению, они должны были находиться, прибыв в эту общину. Я спросил одну негритянку, которая раньше жила в Уоттсе, негритянской общине Лос-Анджелеса, что привело ее в Джонстаун. Она ответила: "У меня трое детей. Младший ребенок уже должен ходить в среднюю школу, а старший подарил мне этого внука. Я поняла, что, если мы останемся в Уоттсе, в пригороде Лос-Анджелеса, мои дети никогда не закончат средней школы. Учитывая то, что в Уоттсе распространены наркотики, что там высокий уровень преступности и безработицы, было бы настоящим чудом, если бы мои дети смогли закончить школу. А если бы это произошло, еще большим чудом было бы то, что, имея диплом об окончании средней школы, они умели бы читать и писать" [14] По статистическим данным, опубликованным в США, 23 млн. взрослых американцев полностью неграмотны, а еще 30 млн. могут читать лишь по складам. — Прим. авт. . Ее слова подтверждают самые последние исследования, проведенные в школах США, где учатся дети бедноты с городских окраин. Затем она сказала следующее: "Здесь, в Джонстауне, мои дети ходят в школу, лучше которой нам никогда не найти. Учителя действительно заботятся о них. Министерство образования Гайаны официально зарегистрировало школьную систему Джонстауна. Я уверена, что джонстаунские школы лучше школ, расположенных в центре больших городов Соединенных Штатов".

Выступления Джонса были как уроки истории. Он подробно рассказывал, каким образом национальные меньшинства, особенно негры, становились жертвами расизма и капиталистической эксплуатации. Джонс приводил соответствующие примеры и статистические данные. Для многих чернокожих, не имевших образования, часто винивших себя за свое собственное бедственное существование, причин которого они не понимали, практически лишенных чувства собственного достоинства и ощущавших себя действительно существами низшего порядка, проповеди Джонса являлись откровением, раскрывали им глаза. То, что делал Джонс, не было "промывкой мозгов" — скорее, это были беседы равного с равными. Джонс занимался просветительской деятельностью, которая оказывала своеобразное терапевтическое воздействие на тысячи слушателей, потерявшихся от осознания, что они не свободны в обществе, являющемся, как им говорили, свободным. Он помог многим преодолеть это чувство растерянности, объяснив, почему в каждом большом американском городе существуют огромные гетто и почему они в большинстве своем населены чернокожими людьми. Вину за это Джонс открыто возлагал на белых расистов и на социально-экономическую систему США, которая ставит прибыли выше человеческих ценностей и не дает негритянскому населению возможности влиться в основной поток американской жизни. Джонс не прибегал к демагогии. Он слишком глубоко знал суть дела, слишком кропотливо вдавался в детали, а такой подход чужд демагогу. Нельзя сказать, что Джонс был лишен эмоций — он был эмоционален. Но его эмоции дополнялись впечатляющими фактами, статистическими данными и документами, собранными в процессе интенсивного чтения. Никто не мог противопоставить контраргументы тому, что Джонс говорил о социальных болезнях американского общества и угнетении людей с черной кожей. Эффективность речам Джонса придавала их понятность — он говорил логичные вещи, мог часами убедительно доказывать, что в положении негров в США виновата система…

В Джорджтауне община "Храма народов" арендовала дом, который находился в двух километрах от советского посольства. Он представлял собой, по существу, небольшую гостиницу. Здесь размещались гости из США, едущие в Джонстаун. Тут же находились своеобразный штаб, координирующий жизнь общины с гайанскими правительственными учреждениями, и радиостанция. Марселина Джонс пригласила консула Ф. М. Тимофеева посетить их дом, сказав, что во время встречи будут присутствовать многие члены "Храма народов". Ф. М. Тимофеев рассказывает об этом визите.

— Через несколько дней после приглашения, предварительно позвонив Марселине Джонс по телефону, я приехал в район новостроек, где располагалась штаб-квартира "Храма народов". По близости от нее находился крупный гайанский учебный центр "Сафайа", где часто устраивались различные выставки, проводились общественные мероприятия. Двухэтажный деревянный особняк "Храма народов", аккуратно выкрашенный в белый цвет, был построен совсем недавно. Во дворе играло несколько ребятишек — черных и белых. Меня встретила Марселина Джонс и провела на второй этаж в гостевой холл. Обставлен он был мебелью из красного дерева гайанского производства, журнальные столики сделаны из так называемого крабового дерева, древесина которого имеет очень красивый черно-белый цвет. Это не роскошь. Просто сосна, ель или дуб в Гайане — редкость.