Леонид Млечин - Смерть Сталина

Она поставила тревожный диагноз: «инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки». Но врачи, которые обследовали Жданова, сказали ей, что диагноз ошибочный, инфаркта у Жданова нет, и велели переписать заключение.

Лидия Тимашук не стала отстаивать свою правоту в медицинских дискуссиях с коллегами-врачами, а обратилась с жалобой к человеку, который заботился о быте и здоровье всех членов политбюро, — к начальнику Главного управления охраны МГБ СССР Николаю Сидоровичу Власику, отвечавшему за безопасность членов политбюро.

29 августа 1948 года Тимашук написала ему письмо и передала через майора госбезопасности — прикрепленного к Жданову сотрудника охраны. «Считаю, что консультанты и лечащий врач недооценивают безусловно тяжелое состояние А.А. Жданова, разрешая ему подниматься с постели, гулять по парку, посещать кино, что и вызвало повторный приступ и в дальнейшем может привести к роковому исходу», — писала Тимашук.

О состоянии Жданова каждый день по телеграфу докладывали в Кремль.

29 августа у Жданова повторился приступ. Тимашук опять доставили из Москвы на Валдай, но кардиограмму не сделали. В тот же день, по ее словам, «больной встал и пошел в уборную, где у него вновь повторился тяжелый приступ сердечной недостаточности с последующим отеком легких, резким расширением сердца, что и привело больного к преждевременной смерти».

Жданов умер 30 августа.

Через неделю, 7 сентября, Тимашук написала письмо секретарю ЦК ВКП(б) Алексею Александровичу Кузнецову, который курировал органы госбезопасности. На сей раз она писала совершенно определенно. Электрокардиограмма показывала, что Жданов перенес инфаркт миокарда. Но лечащие врачи не согласились с ее диагнозом, Жданову «не был создан особо строгий постельный режим, который необходим для больного, перенесшего инфаркт миокарда, ему продолжали делать общий массаж, разрешали прогулки по парку, просмотр кинокартин».

Впоследствии историки попытаются понять мотивы такой настойчивости Лидии Феодосьевны Тимашук. Одни увидят в этом желание свести счеты с коллегами, другие — стремление снять с себя ответственность за неоказание должной медицинской помощи члену политбюро. Наверное, она боялась, что за смерть Жданова кого-то из врачей обязательно накажут, и не хотела попасть в их число.

Результаты вскрытия подтвердили, что Тимашук была права. Генерал Власик сообщил о письме Тимашук лично Сталину. Тот прочитал ее послание, но не заинтересовался ее обвинениями: смерть Жданова укладывалась в его политические расчеты.

Тогда Власик переправил письмо Тимашук ее начальнику и своему другу Петру Ивановичу Егорову, который с 1947 года возглавлял Лечебно-санитарное управление Кремля. Руководство Лечебно-санитарного управления было недовольно жалобами Тимашук. Ее перевели в филиал больницы. Казалось, эта история забыта.

Но почти одновременно затевается новое политическое дело, в котором вскоре всплывет имя Жданова.

20 ноября 1948 года политбюро поручило Министерству госбезопасности «немедля распустить Еврейский антифашистский комитет… органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать».

Аресты начались в 1952 году. Тогда понадобилась и Тимашук. О ней вспомнили в августе 1952 года. Ее письмо не пропало: в ведомстве государственной безопасности всегда была чудесная картотека. Письмо Тимашук достали из архива, и оно легло в основу «дела врачей-убийц».

Ее вызвали в следственную часть по особо важным делам Министерства государственной безопасности и попросили подробно вспомнить обстоятельства смерти Жданова. Ее допрашивали несколько раз, а 20 января 1953 года ее пригласил к себе в Кремль секретарь ЦК Георгий Максимилианович Маленков и от имени товарища Сталина и советского правительства поблагодарил за бдительность.

На следующий день, 21 января, в очередную годовщину смерти Ленина, в центральных газетах был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР: «За помощь, оказанную правительству в деле разоблачения врачей-убийц, наградить врача Тимашук Лидию Феодосьевну орденом Ленина».

Сталин, как вспоминал Шепилов, публично похвалил бдительность Лидии Феодосьевны, когда говорил о «деле врачей»:

— Они убили Жданова. Они убили Щербакова. Они хотели вывести из строя наших маршалов. Посмотрите на сидящего здесь Андреева. Ведь они его, беднягу, умышленно сделали глухим. Они сами во всем признались. Мы читаем их показания. А у нас еще кто-то сомневается. Одна из кремлевских врачей, Лидия Тимашук, помогла чекистам вскрыть это дело, показала, какими вредительскими методами они действовали…

Почти до самой смерти Сталина все газеты будут писать о враче-патриоте. В один день она стала самым популярным человеком в стране.

Тем временем арестовали всех, кто лечил Жданова: начальника Лечсанупра Кремля Егорова, академика Владимира Никитича Виноградова, который с 1934 года заведовал терапевтическим отделением Кремлевской больницы, профессора-консультанта больницы Владимира Харитоновича Василенко, лечащего врача Гавриила Ивановича Майорова.

Арестовали и нескольких других знаменитых врачей. Всех обвинили в том, что они по заданию иностранных разведок путем вредительского, неправильного лечения убивали советских руководителей.

Письмо Тимашук оказалось поводом для начала всесоюзной кампании по выявлению «убийц в белых халатах», «изуверов-врачей». Дело сразу приобрело антисемитский характер, поскольку большинство арестованных медиков были евреи. Страну охватила настоящая истерия. Люди отказывались лечиться, принимать лекарства. Каждый врач был под подозрением.

В советском представительстве в Париже посольского врача (русскую женщину) посадили под домашний арест, хотя ее муж был сотрудником госбезопасности. А тут, как назло, заболел заместитель министра иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, который был в Париже проездом. Пришлось все-таки позвать врача. Она осмотрела больного, диагностировала грипп и предложила Громыко лекарство. Будущий министр резко отстранил ее руку:

— Вашего лекарства я принимать не буду!

Академик Борис Васильевич Петровский, один из крупнейших советских хирургов, ставший в шестидесятые годы министром здравоохранения, вспоминал, что в день, когда появилось сообщение о врачах-убийцах, он собрал коллег-хирургов и они решили отменить все назначенные на этот день операции. В палатах больные жарко обсуждали сообщение ТАСС.

Петровский сказал больным, что в коллективе вредителей нет, тем не менее, учитывая происходящее, решено отменить операции. Больные твердо ответили: