Леонид Млечин - Смерть Сталина

Хрущев вывел партаппарат из-под постоянного контроля спецслужб. Он вообще не хотел усиления чекистского ведомства, поэтому оно не стало министерством, а получило второразрядный статус госкомитета. Впрочем, роль и влияние КГБ определялись не его формальным статусом.

Председателем КГБ был назначен генерал-полковник Иван Александрович Серов. И Хрущеву не придется об этом жалеть.

Историк Никита Васильевич Петров, изучавший документы о Серове, рассказывал:

— Хрущев был ангелом-хранителем Серова, который вполне мог пополнить ряды «бериевской банды». Но когда Хрущеву надо было на кого-то опереться в органах, он выбрал Серова…

Наверное, в первые часы и дни после ареста Лаврентия Павловича Серову было сильно не по себе, как и другим руководителям МВД.

Никита Петров:

— Другой заместитель министра внутренних дел Герой Советского Союза генерал армии Иван Иванович Масленников застрелился, видимо боясь последовать за Берией. А Серову, похоже, объяснили, что у него проблем не будет.

После смерти Сталина бюро президиума ЦК «поручило тт. Маленкову, Берии и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок».

Они трое, надо понимать, позаботились об уничтожении неприятных для них документов. Наверное, их просто сожгли — в то время в Кремле печи и камины еще не были декоративными.

Тогда же приняли решение президиума ЦК об уничтожении документов о слежке за высшими военными и политическими руководителями страны. И на пленуме в 1957 году Маленкова обвинят в том, что в сейфе его помощника Дмитрия Николаевича Суханова все же оказались документы, компрометирующие высший генералитет.

Берия хранил у себя досье на всех руководящих работников. Эти документы Серов перенес из КГБ в ЦК, чтобы никто из чекистов в них не заглянул.

Хрущев пишет, что он эти досье не читал. Вероятно. Но их читал Серов. После чего члены президиума ЦК договорились все уничтожить. Это было одиннадцать больших бумажных мешков. Правда, кое-какие документы остались, и по ним можно предположить, что хранилось в остальных досье.

После поездок членов политбюро по стране в госбезопасность поступали доносы. Они были оформлены в виде рапортов о ходе поездок, но содержали такие детали, которые легко могли стать поводом для освобождения кое-кого из них от работы. Партийные руководители тоже люди: вдали от дома и бдительного ока коллег они, расслабившись, что-то себе позволяли, а сотрудники охраны заботливо все фиксировали и сообщали начальству на Лубянку…

По мнению историков, генерал Серов провел большую чистку архивов госбезопасности в первую очередь от наиболее одиозных материалов, компрометирующих партию и правительство. Те, кто осенью 1954 года сидел во внутренней тюрьме КГБ на Лубянке, рассказали потом, что нельзя было открыть окно — такой шел дым. Во дворе жгли секретные бумаги.

Несколько дней машинами вывозили документы из архива Московского горкома партии, которым прежде руководил Хрущев. Занимались этим созданная в секретном порядке группа, состоявшая из сотрудников секретариата Серова, и новое руководство спецотдела (архивы) КГБ, переведенные на Лубянку из аппарата ЦК КПСС.

В результате исчезли документы, которые свидетельствовали о причастности Хрущева к репрессиям. Поэтому Никита Сергеевич и решился подготовить и произнести знаменитую антисталинскую речь на XX съезде. Помимо его очевидного желания сбросить груз прошлого и освободить невинных людей, эта речь играла и сугубо прагматическую роль — подрывала позиции его соперников: Маленкова, Молотова, Кагановича, чьи подписи на расстрельных документах сохранились.

За два года Серов уволил из КГБ шестнадцать тысяч человек «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых, а также малограмотных и отсталых работников». Две тысячи убрали из центрального аппарата, сорок человек лишили генеральских званий. «Заменены почти все руководящие работники главных управлений, управлений и отделов центрального аппарата, — говорилось в одном из документов. — На эти должности более шестидесяти человек направлены ЦК КПСС с руководящей партийной и советской работы».

В стране прошло несколько процессов над бывшими сотрудниками органов госбезопасности.

В июле 1954 года расстреляли бывшего заместителя министра госбезопасности Рюмина.

Осудили людей Берии: его бывшего помощника по вопросам внешней политики Петра Афанасьевича Шарию (получил десять лет), бывших начальников секретариата НКВД и МВД генерал-лейтенанта Степана Соломоновича Мамулова и Бориса Александровича Людвигова (пятнадцать лет), бывшего заведующего секретариатом первого заместителя председателя Совета министров Григория Алексеевича Ордынцева и заведующего приемной Берии Федора Васильевича Муханова (их признали виновными в недонесении о государственном преступлении и отправили в ссылку).

В декабре 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде судили бывшего министра госбезопасности Виктора Абакумова и его подручных. Абакумов виновным себя не признал. Он настаивал на том, что все решения принимались ЦК, он же был всего лишь исполнителем:

— Сталин давал указания, я их исполнял.

Но как только Абакумов это произнес, обвинитель тут же встал и сказал, что это к делу не относится, и попросил председательствующего лишить обвиняемого слова. Абакумову ничего не позволили сказать о тех указаниях, которые он получал от Сталина. Таково было распоряжение, данное Хрущевым обвинителю на процессе Роману Андреевичу Руденко.

Процесс Абакумова очень беспокоил Маленкова. Он не выдержал и позвонил Руденко:

— Абакумов вполне может сказать, что я вместе с ним вел допросы.

— Конечно, может, — отозвался Руденко.

— Но ведь это ложь! — вскричал Маленков.

— А что стоит солгать Абакумову? — меланхолично заметил Руденко.

Ставленник Хрущева Руденко мог себе позволить равнодушно отнестись к звонку Маленкова. Тем более что прокурор Руденко твердо знал: Абакумов не врал относительно роли Маленкова в репрессиях…

7-19 сентября 1955 года в Тбилиси Военная коллегия Верховного суда судила бывших министров госбезопасности Грузии генерал-лейтенанта Авксентия Нарикиевича Рапаву, генерал-лейтенанта Николая Максимовича Рухадзе и заместителя министра внутренних дел Грузии генерал-лейтенанта Шалву Отаровича Церетели, а также бывших сотрудников НКВД (МВД) полковника Константина Сергеевича Савицкого, полковника Никиту Аркадьевича Кримяна, подполковника Александра Самойловича Хазана, полковника Георгия Иовича Парамонова, бывшего коменданта внутренней тюрьмы НКВД Грузии, а затем охранника Берии полковника Сардиона Николаевича Надараю.