Роман Василишин - Сверхновый завет

Прервемся на этом месте и отложим кисти с черными красками. Читатели должны уяснить, что наша жизнь через некоторое время будет выглядеть совсем не так, как сегодня. Никто сию минуту не может точно спрогнозировать, какой станет реальность на нашей конкретной территории через 3–5 лет. Это зависит от множества факторов и от окончательного расклада сил после Мировой Революции. Нельзя исключить того, что наши города превратятся в подобие бразильских фавел, но с суровыми зимами, и война внутри трущоб не на жизнь, а на смерть будет идти не только за хлеб и чистую воду, как в теплых странах Африки и Латинской Америки, но и за топливо.

Не исключено, однако, что нашей территории уготовано иное будущее. Вполне может случиться, что кто-то попадет в зону, где Кагал построит цифровой социализм, как его сегодня называют политологи. Этот так называемый «социализм» понемногу отрабатывается на Охлосе в странах Скандинавии. Он сильно отличается от реального советского социализма двумя принципиальными вещами:

Качеством человеческого материала.

Целеполаганием общества.

Во-первых, жителями криптосоциалистических зон будут не железные совки 20-50-х годов, строившие новый мир, попутно сокрушая Рейх и Антанту, запускавшие спутники, стремившиеся жадно и восторженно творить великое. Жителями этих зон будут оскопленные цифровые зомби — эдакие биологические приставки к мобильным коммуникаторам, бесполые и безмозглые молюски, вооруженные идеологией гендера, толерантности и одержимые потребительскими бесами. Гоминид-социалист в цифровой матрице Кагала — это мыслящий студень, подавивший в себе половую функцию, желание доминировать и бороться, а также лишенный материнского инстинкта и инстинкта самосохранения.

Во-вторых, в цифровых социалистических зонах не останется никакого коллективного целеполагания вообще. Под этой вывеской будет функционировать общество тотального распределения, роль арбитра в котором будет выполнять электронный разум. В реальном сталинском социализме лучшие его представители рвались самоотверженно строить завтрашнюю лучшую жизнь для всех, а послезавтра искать и строить новую, еще более справедливую жизнь там, где ее еще не знали, отказывая себе во многом и сегодня, и завтра, и послезавтра, наслаждаясь самим фактом своего неотъемлемого права на стремление и преодоление. Советский человек жил и творил ради правды, высшей справедливости и созидал просто ради радости самого созидания.

Гоминид-социалист цифрового мира — это гниющий на ножке мыслящий шампиньон, произрастающий в условиях грибной фермы. Гоминид нового электронно-социалистического общества не станет отчаянно стремиться к будущей лучшей жизни, так как он уже будет погружен в условия окончательно наступившей лучшей жизни! Смыслом существования этого общества станет обеспечение каждого его члена обязательным доходом по праву самого факта появления на свет. Взамен такой гоминид должен будет беспрекословно следовать установленному распорядку. Электронная администрация гарантирует ему потребительский пакет, но не для того, чтобы мыслящий человекоподобный опарыш занимался свободным поиском в глубинах Океана, тайных лабиринтах человеческого разума или в Дальнем Космосе, как у братьев Стругацких. Смысл его существования — потреблять и увлеченно развлекаться. Вероятно, цифровому гоминиду Кагал вменит выполнять какие-то обязанности, связанные с задачами ИИ, с которым этот биоробот будет интегрирован добровольно и неотрывно. Возможно, миллионы таких слизней будут что-то там майнить по велению свыше, а, возможно, их будут просто откармливать «на органы» или «на удобрения».

Безусловно, большинство таких биологических приложений к мобильникам будут либо бесполыми, либо голубыми, либо еще чем похуже и не станут напрягаться в поисках секса или какой-то героики. Это значит, что они не будут бесконтрольно размножаться. Целью их жизни станет сытый уют, а адреналин им подарит Искусственный Интеллект в форме виртуальных страстей, сопряженных с «майнингом» чего-нибудь в реале. В любом случае, это будет общество «сладостной смерти мозга». Свободное творчество и свободный поиск для рядового человека — это запретные понятия уже даже в современном обществе. Естественно, что Кагал не станет их легализовать и пропагандировать в цифровом концлагере будущего.

Возможно, каждый человек получит право отказаться от «безусловного дохода» и жизни по правилам электронного загона — нечто вроде общественного договора. Тогда у него появится альтернатива в виде выселения на вольные хлеба за пределы «зоны цифрового благополучия» и ему придется выбрать жизнь самостоятельную, в трущобах нового мира — в мире дикой природы и социального хаоса. В этом случае одни свободные граждане превратятся в дикарей — мародерскую толпу отупевших морлоков, другие станут номадами, как их называют футурологи, или кочевниками нового облика. Некоторые из номадов станут специализироваться на грабеже дичающей толпы, опираясь на свой опыт, ресурсы и интеллект, другие, столь же вдохновенно, будут сопротивляться порядкам Кагала, превращаясь в номадов-народовольцев, а третьи предпочтут судьбу социальных конструкторов — номадов-пионеров, изобретая новые и новые формы организации жизни для Охлоса, нацеленной на поддержание в социуме искры творчества и высокого целеполагания.

Мир станет другим, и другие порядки будут царить в этом мире!

Однако, чтобы понять, как мы будем там жить, важно ясно себе представлять не только, как устроено человечество, но и какова реальная природа нас самих — разумных гоминидов, наполняющих биологической массой цифровые загоны Кагала. Вот об этом и поведем речь в следующей главе.

Эта часть — ключевая для понимания энергетики и механики социальных процессов, логики общественных конфликтов и противоречий. Если предыдущая посвящалась социальной стороне глобального общественного противостояния, то нынешняя должна если и не ответить, то хотя бы правильно поставить вопрос о его, так сказать, биологической природе. Начнем с того, что задача автора состоит не в том, чтобы точно описывать жизнь вокруг и констатировать проблемы, а в том, чтобы поделиться с читателями какими-то нетривиальными идеями, пригодными для практического применения в новом мире. Любые красивые теории о том, каким образом все вокруг должно быть устроено, являются оглупительскими пустышками, если они не применимы к действительности. А нынче на практике неприменимы никакие из наличествующих социальных теорий. Никакие вообще!