Сергей Асенин - Мир мультфильма: Идеи и образы мультипликации социалистических стран

Сюжет картины можно пересказать всего в одной фразе: погнавшись за волком, забравшимся в овчарню, и поймав его, пастухи на радостях устраивают пир и закалывают на шашлыки всех своих овец. Но дело, разумеется, не только в сюжете. Условный, напоминающий лубок, подчеркнуто гротесковый рисунок, выдержанный в духе народного примитива, орнаментально-затейливый и эффектно сочетающий музыкальный и изобразительный ритмы, точно соответствует и характеру сюжета и сатирической интонации фильма, бичующего ротозейство.

В начале 70-х годов Богданов ставит фильм для детей "Таинственный верблюд" и несколько сатирических фильмов для взрослых, причем в одном из них, "Картина", использует технику плоских марионеток. Своеобразные размышления художника о мнимых и подлинных ценностях жизни и искусства, они, на мой взгляд, по глубине мысли и выразительности рисунка уступают фильму "Гуляки", хотя режиссер и пытается по-прежнему сочетать современную сатиру и фольклорные мотивы — прием, так удачно использованный в этой картине.

Остроумными фильмами для детей "Злополучный охотник" и "Зайка и зазнайка" входит в конце 60-х годов в болгарское рисованное кино еще один карикатурист и иллюстратор — Георгий Чавдаров. Так же, как и других режиссеров, его волнуют современные нравственные проблемы, и он решает их в сатирическом ключе. Он стремится к авторскому фильму и сам является не только постановщиком, но и сценаристом и художником своих картин. Наиболее удачные из них, пожалуй, "Три яблока" (1971), "Идол" (1972), получивший приз на фестивале в Кракове, "Пестрая рапсодия" (1975).

Почти одновременно с Чавдаровым дебютирует в режиссуре Пройко Пройков, не один год работавший художником-мультипликатором в софийской мультстудии и участвовавший в создании ее многих известных фильмов. Он ставит веселые, остродинамичные детские фильмы с множеством забавных ситуаций и комических трюков. Три из них, "Долгая погоня" (1971), "В кино" (1972) и "Буффосинхронисты" (1974), входят в уже упоминавшуюся популярную в Болгарии серию с постоянными героями — мальчиком Жоро, собакой Шаро и кошкой Марой.

Естественно, как у каждого явления искусства, у болгарской школы мультипликации есть своя внутренняя динамика развития. Она возникает из сложения творческих биографий, судеб и воли ее мастеров, как результат сочетания и взаимообогащения индивидуальных художественных поисков, идущих в русле определенных исходных принципов и критериев. Осознав себя к середине 60-х годов как единое и целостное направление, как национальная школа, достигнув на рубеже 70-х годов широкого международного признания, болгарская мультипликация выработала к этому времени свои сложившиеся принципы и формы.

Но именно в этот момент стали раздаваться скептические голоса критиков, посыпались предостережения и уколы в кинематографических журналах. Критические суждения были связаны с опасениями, не происходит ли в этом замечательном искусстве, при всем совершенстве возросшего профессионального мастерства режиссеров и художников, повторения пройденного, топтания на месте, варьирования уже найденного и открытого. Говорили об обеднении содержания, выражая беспокойство, что апогей развития школы — в прошлом, об утрате гармонии между повествовательностью и метафоричностью, об излишней многозначительности и недосказанности некоторых фильмов и даже о симптомах известного застоя.

Тревога критиков, может быть и чрезмерная, помогла сложным процессам внутреннего обновления, которые происходили в это время в болгарской мультипликации. Требования идейной ясности, большего демократизма художественного языка, расширения фронта творческих поисков были полезны тем, что в них проявлялась общая для всех, кому дорого это искусство, забота о его будущем.

Конечно, никакого застоя, как это вскоре подтвердила практика, в болгарском рисованном и кукольном кино не было и в помине. Но взыскательный критический пересмотр режиссерами и художниками их творческих возможностей был — наряду с укреплением организационно-технической базы, созданием в 1971 году самостоятельной студии мультипликационных фильмов "София", — одним из важных импульсов дальнейшего развития. Болгарская школа мультипликации вступила в новый этап своей истории.

Организационная перестройка и техническое переоснащение студии, создание двух творческих объединений, возглавляемых Доньо Доневым и Стояном Дуковым, естественно, дает свои результаты. Сейчас студия "София" ежегодно выпускает до тридцати рисованных и кукольных фильмов, являясь тем самым одним из крупнейших мультипликационных центров Европы.

Но дело, разумеется, не только в количестве. Постепенно происходит заметное обогащение выразительных средств, переоценка структур и моделей мультипликационной драматургии, значительно разнообразнее становится стилистика, шире — жанрово-тематический диапазон творчества.

Новый период ознаменовался возвращением в мультипликацию основоположника болгарской школы Тодора Динова, который в течение нескольких лет был занят постановкой натурно-игровых фильмов ("Иконостас" — совместно с X. Христовым, "Дракон", "Пороховой букварь"). Он создает мультфильмы "Цепная реакция" (1971), "Барабан" (1973), "Перпетуум моби-ле" (1975), в которых рассматривает животрепещущие проблемы войны и мира, призвания художника, смысла деятельности человека в его взаимоотношениях с природой.

Период особой активности переживает в 70—80-е годы творчество Доньо Донева. Он ставит фильм за фильмом, иногда по нескольку в год, пишет сценарии, удачно выступает как художник-постановщик в работах своих коллег, и прежде всего — молодых режиссеров. Еще острее и значительнее по мысли становятся его фильмы. Зоркий взгляд художника-современника, умеющего точно найти в жизни достойное осмеяния, чувствуется в каждой изобразительной характеристике и во всей избранной для фильма комедийной ситуации, в своеобразии самой "пружины" сатирического действия. Так, удачно найдена в фильме "Де факто" (1973) парадоксальная ситуация "заколдованного круга". Два новых дома подготовлены к сдаче. Но при первом же энергичном ударе барабана один из домов разваливается. Необычайно выразителен общий план, в котором выдержан весь фильм. Взволнованные бегают у развалин строители — прораб, проектировщик, каменщик, плотник, маляр. Разводят руками члены комиссии в мягких шляпах. Все ищут виновного, но каждый убедительно доказывает, что это не он, что его работа выполнена верно, безупречно. Кто же виноват? Решают, что барабан. От его нового удара как бы в подтверждение этой догадки обваливается последний остаток кирпичной кладки. Комедийный парадокс достигает высшей точки: все включаются в массовую кампанию по уничтожению барабанов. Носитель зла найден и наказан. Но тут от радостного крика "ура!", дружно издаваемого рисованными участниками этого эпизода, неожиданно обваливается и второй, соседний дом. Логика комического здесь в сущности, та же, что и в "Трех дураках" и в "Умном селе", — доневская. Фильмы его самобытны, в них естественно сочетается сочная, насыщенная народным юмором фольклорная основа и современная мысль художника-публициста, не избегающего сложных проблем и ситуаций. Анализируя его творчество этого периода, можно смело говорить, что он во многом задает тон на новом этапе развития болгарской мультипликации.