Сергей Зыбин - Льеж и Тула [сравнительный очерк]

Ручная работа доведена до минимума, станочная работа настолько тщательна, что не приходится почти потом доделы­вать от руки или резцом, как это дела­ется в Бирмингаме.

При штамповке нигде не оставляют бес­полезного металла. Оружейные фирмы тщательно изучают иностранный орна­мент, украшения старинного оружия и всё это вносят в своё производство.

Осмотр испытательной палаты раскрыл перед комиссиею всю обширность льежского производства, и она признала эту палату образцовым учреждением. Относительно оружейного музея комис­сия говорит, что это учреждение пока­зывает на тот серьёзный интерес, с ко­торым относятся оружейные фабри­канты к своему делу.

Относительно оружейной школы ко­миссия замечает: «бельгийцы понимают, что недостаточно знать свой подпилок [49] , а надо также дать рабочему техническое и теоретическое образование».

Рабочие бельгийцы очень умны, рабо­тящи, воздержаны.

Один упрёк делает комиссия рекомен­дует для сохранения английской ору­жейной промышленности от конкурен­ции бельгийской: установление более сердечных отношений между хозяевами и рабочими и введение в работу более совершенных машин.

Английская оружейная промышлен­ность должна пробудиться и, возможно, скорее, если она желает сохранить своё место в этом производстве.

Тула.

Подобно Льежу Тула расположена при слиянии двух рек: Упы [50] и Тулицы [51] .

Но вместо судоходного, благодаря шлюзам, Мааса, у нас перед глазами уз­кая речка с низкими легко затопляе­мыми берегами. Великий Пётр [52] всё-таки старался сделать Упу судоходной. Его гениальным мечтам представлялся путь от моря до моря, через соединение речной системы Дона с системой Волги при посредстве Иван-Озера [53] , Шата [54] , Упы и Оки [55] . Но мысль Петра восполь­зоваться Упою для канала не удалась. Тогда он воспользовался ею, чтобы об­ратить её в рабочую силу для оружей­ного завода. Вместо раньше предпола­гавшегося шлюза, где теперь каменный мост [56] , была построена плотина, затем вскоре воздвигнута вторая, где недавно был цепной мост [57] . Загороженная Упа разлилась в широкий заводский пруд. К сожалению, река, давши рабочую силу заводу, затопила и без того низкие бе­рега, подняла в городе уровень грунто­вых вод, помешала правильной канали­зации, что в совокупности создало для города скверные санитарные условия.

Ещё раньше Упы была заперта плотиной Тулица [58] – таким образом, можно ска­зать, что Тула стояла не по берегам двух рек, а по берегам двух обширных болот.

К чести городского управления надо сказать, что оно добилось сначала спуска демидовской [59] , а затем и заво­дской плотины. Тем более приходится удивляться на городское управление, что оно в настоящее время принимает все меры, чтобы засорить реку отбро­сами, так как против завода по берегу реки сваливаются кучи навозной земли, как слышно, чтобы расширить набереж­ную. Странный способ расширения!

В Льеже всё дно Мааса в пределах го­рода выложено плитами, чтобы русло было чисто, в Туле создают в центре го­рода навозные берега, которые долго будут заражать воду тем более, что река, слегка подпёртая щитами каменного моста, не имеет свободного стока.

О красивых мостах, перекинутых с од­ного берега на другой, понятно, не мо­жет быть и речи. С уничтожением цеп­ного моста обширная часть города – Чулково [60] почти отрезана от его главной части с Киевской улицей [61] .

Жители, как в древние времена, сооб­щаются на лодках, уплачивая дань пере­возчику, хотя, казалось бы, устройство пешеходных мостков стоило бы самые пустяки.

Как Льеж, Тула вытянулась вдоль до­лины реки, только с запада на восток. С севера и юга город граничится сравни­тельно высокими холмами. С высоты этих холмов, особенно из Петровского парка [62] , открывается на город живопис­ный вид.

Зелени в городе мало. С глубокою бла­годарностью должны вспоминать ту­ляки доктора Белоусова [63] , трудами ко­торого, главным образом, был создан Петровский парк. Следовало бы хотя бы доску поставить в парке с несколькими благодарными словами этому энергич­ному человеку.

По созвучию кажется, что Петровский парк назван так в честь Императора Петра, так много сделавшего для Тулы. На самом деле парк получил имя по Петровской улице [64] , не имеющей ника­кого отношения к имени Царя. Не лучше ли назвать его парком Петра Ве­ликого? Без сомнения, название «Пет­ровский» сохранилось бы в разговорной речи, но смысл его был бы другой.

Южная часть города с Киевской улицею положительно недурна и быстро за­страивается, но Чулково, Заречье [65] , осо­бенно более отдалённые кварталы, это какие-то забытые Богом уголки.

Надо обладать сильным воображением, чтобы представить себе ту грязь, бед­ность и запущенность, которая царит там и особенно резко бросается в глаза, в осенние дождливые дни. Извозчик вас туда ни за что не повезёт. Своя лошадь с великим трудом тащит экипаж по ули­цам с ямами, наполненными жидкою грязью. По бокам улицы жалкие, низкие домишки с 2-мя или 3-мя окнами.

Я не могу забыть, как раз мне пришлось осмотреть несколько кустарных мастер­ских за сызрано-вяземской жел[езной] дорогой [66] , на так называемых Полевых улицах [67] .

На этих местах брали когда-то камни и остались глубокие ямы. Среди этих ям отведено место для постройки домов. Дома разбросаны по этой площади и, может быть, в хороший летний день представляют довольно весёлый вид, но в дождливый осенний день вид местно­сти ужасный. Ямы среди дворов были наполнены жидкой грязью, и надо было идти с большой осторожностью, чтобы из одного дома попасть в другой. Не­вольно думалось: а если случится несча­стье – пожар? Да сюда никакая пожар­ная команда не доберётся и в первой яме переломает весь свой обоз!

Ведь эти ямы живо будут обращены в помойные ямы – и вот вам источник по­стоянных тифов, скарлатин, дифтери­тов.

В центре города возвышаются белые стены кремля [68] . Эти стены и башни го­ворят, что в давние времена город знал более тревожную жизнь, чем ту, кото­рой он живёт теперь. Он был оплотом государства, охранял его границы, про­ливал кровь за целость родной земли. Полчища татар приступали к его стенам, громили их стенобитными машинами, стреляли по ним из огненного боя, но он стоял мужественно, отбивая все при­ступы. И стар и млад – все были на сте­нах.