Марина Характерова - Кумиры. Беседы с замечательными людьми

– Галина Ивановна, откуда в хрупкой женщине такой железный характер?

– Характер выковывался с раннего детства. Дело в том, что четыре года до семи лет я была прикована к больничной койке и первый класс закончила в больнице. Уединение, книги, потолок, больничные стены, окрашенные в белый цвет, очень развивали мою детскую фантазию, воображение, что впоследствии очень помогло мне в профессии. Потом я ходила и даже бегала на костылях. И если кто-то мне говорил: «Храм-храм, пойди к нам, я тебе кусочек дам», то получал за это костылем. Я всегда могла за себя постоять. А папе постоянно приходилось чинить мои костыли. Когда подросла и окрепла, стала ходить без костылей, но очень хромала. Одна ножка была тоньше другой – долго была в гипсе. И тогда я решила заняться спортивной гимнастикой. Уж очень не хотелось быть калекой. Я даже на соревнованиях выступала, и даже очень неплохо – получила второй юношеский разряд.

– Когда в вашей жизни появился театр?

– Еще в школе я записалась в театральную студию Дворца пионеров. Актерскому мастерству нас учила знаменитая Наталья Иосифовна Сухостав. Она вырастила не одно поколение замечательных актеров, многим дала путевку в жизнь, в том числе Олегу Табакову и Олегу Янковскому. Почти сразу я получила у нее главную роль. А когда заканчивала школу, она подошла ко мне и спросила: куда собираюсь поступать? «Да в Саратовское театральное училище», – говорю. «Нет, – отвечает, – я посоветовала Олегу Табакову ехать в Москву. Советую это и тебе». Так я оказалась в столице. Первую ночь провела в подъезде какой-то пятиэтажки возле Павелецкого вокзала. С собой у меня был только чемоданчик с платьем для экзамена. Утром поехала в Щукинское училище. Перед приемной комиссией встала в балетную стойку – одна ножка перед другой – и старалась читать так, чтобы они не отрывали глаз от моего лица. Мой физический недостаток никто не заметил. Поступила с первого раза.

– Как давалась учеба?

– Меня брали за способности, за талант. Послаблений не делали. Пришлось много работать, поскольку рядом со мной учились студенты с известными фамилиями – Марианна Вертинская, Никита Михалков. Конечно, я, девочка из Саратова, уступала им по уровню образованности и культуры. Я ведь из простой семьи: мама – лифтер, папа – охранник. У нас и книг-то в доме никогда не было. Мне срочно надо было наверстывать пробелы. И я наверстывала. Жадно впитывала все, чего мне не хватало. В библиотеку приходила утром со звонком, уходила же последней – с закрытием. Но, должна сказать, что мои студенческие годы были вполне благополучными. Уже на первом курсе меня пригласили на главную роль в фильме «Половодье» – я играла героя соцтруда доярку Дашу. Правда, фильм прошел практически незамеченным: его «положили на полку».

– Зато роль Альки в фильме «Женщины» заметили все. В честь вашей героини даже называли новорожденных девочек…

– Я училась тогда на третьем курсе. Режиссер выбрал меня из множества актрис. На площадке он все время твердил: «Ты только ничего не играй. Будь такой, какая ты есть в жизни. Я тебя поэтому и выбрал». А я страшно комплексовала. Ведь рядом были уже такие известные артистки – Нина Сазонова, Инна Макарова, Надежда Федосова, Валентина Владимирова. А я – чистая, строгая, целеустремленная, провинциальная девочка. Как Алька.

– В вашей жизни встречалось много талантливых людей, чья творческая судьба не состоялась. Как вы думаете, почему?

– Думаю, им не хватило работоспособности.

– Или характера?

– Это все связано. Если у человека нет характера, он не заставит себя работать. К примеру, Сашу Калягина, который учился с нами, хотели выгнать с первого курса. Он пришел к нам из медицины – работал акушером на скорой помощи. Саша был страшно закомплексованным – над ним все смеялись. Но он работал и работал… А были такие ребята, про которых мы думали: ну, это точно – будущая звезда. И тогда они начинали пить, гулять, растрачивать себя. Этим все и кончалось. Талант может состояться только тогда, когда он помножен на работоспособность.

– Ну, как раз этого вам не занимать. Как в песне из фильма «Женщины»: «Жила к труду привычная девчоночка фабричная…» Мне кажется, это не только про вашу героиню, но и про вас…

– За это низкий поклон моим родителям, которые с детства приучили меня трудиться. Поэтому, чем сильнее бьет жизнь, тем крепче стою на ногах.

– Несколько лет назад состоялась премьера вашего фильма «Алла и Даниил». Как вам удалось, не имея особой помощи, сделать его?

– Мы с сыном сделали его на очень небольшие деньги. Когда ты понимаешь, что это кино нужно людям, ты находишь тех, кто тебе помогает. Этот фильм – плод нашего многолетнего труда. Он рассказывает о героической судьбе и подвиге верующей женщины, которая вымаливала неверующего мужа. Моя героиня Алла Андреева, вдова поэта-философа Даниила Андреева, репрессированного в годы сталинизма. Познакомились мы с ней случайно. Как-то я была приглашена на прием в Чилийское посольство. Во время приема обратила внимание на женщину, которая выделялась среди всех своей особой статью, высоко поднятой головой. Я поинтересовалась: «Кто это?» Мне ответили: «Алла Андреева, вдова литератора Даниила Андреева». Мы познакомились. Я сразу поняла, что передо мной настоящая глыбища. С тех пор мы почти не расставались. Алла – необыкновенная женщина. Ничто не могло поколебать ее любви к мужу – ни многолетняя разлука, ни тяжелые жизненные испытания. На Лубянке спросили: «Вы разделяете мнение вашего мужа?» Она ответила: «Я все разделяю. Я разделяю с ним любую его судьбу»… Последние восемь лет жизни она была слепой, но все равно сохраняла активность: открыла мемориальную доску в память мужа, Даниила Андреева. Издала полное собрание его сочинений, читала его стихи так, что никто бы и не подумал, что она слепая. К Алле я испытывала особое трепетное отношение еще и потому, что она оказала огромное влияние на моего сына Васю. Его мотало из стороны в сторону, как и многих молодых людей нашего времени: кришнаиты, экстрасенсы, какие-то немыслимые группы. Она смогла показать и доказать ему, что все это наносное, несерьезное. Она сделала то, что не удавалось мне: привила ему любовь к Богу, церкви, храму, классике. Они много общались: ходили в консерваторию, читали стихи, говорили о живописи. То, что мой сын Василий стал таким – бескомпромиссным, честным, православным, – во многом ее заслуга.

– Почему ваших фильмов не видно на телевидении?

– К сожалению, этот фильм не смог пробиться на телеэкраны, хотя мы пытались. Телевизионщики единодушно отметили качественный звук, хорошую операторскую работу, но при этом поставили условием убрать концовку фильма, которая была «не в их формате». Там дети говорят о Боге, о жертвенности. Но мы не для того снимали фильм, чтобы так его обрезать, что он потерял «соль». «Неформат» – это только стандартная отговорка. Наше телевидение блокирует все, что касается души. Там все поставлено на поток, потому мы и имеем сплошные «мыльные» сериалы на экране. Но ради чего такое кино? Оно ведь ничего не дает – только разрушает. А если это кино сделано человеком, чей талант направлен на темные силы, это опасно вдвойне. Однажды один мой друг, режиссер, пригласил меня в Дом кино на просмотр очередного его триллера. Я посмотрела фильм и сказала: «Если бы мы не были друзьями, я бы тебе сейчас залепила пощечину». Он: «Почему?» Я говорю: «Потому что Бог тебе дал талант, а ты делаешь кино, которое разрушает. Больше на твои картины не пойду».