Игорь Сид - Геопоэтика. Пунктир к теории путешествий

Возникает предположение: художественный прорыв Гончарова с романом «Обломов» был бы невозможен или надолго заторможен, если бы автор не испытал творческую мобилизацию в сложной и богатой приключениями экспедиции.

В среде близких друзей Гончаров был известен как человек отнюдь не склонный к поездкам и авантюрам, и даже заслужил шуточное прозвище «принц де Лень». Сам факт отправления его в длительный круиз был воспринят как маленькая сенсация. Поэтому неудивительно, что победа над собственной инертностью смогла дать такие роскошные результаты.

Что должно вселять надежды и во всех нас.

Отметим, что среди наблюдений и выводов Ивана Александровича по поводу столь интересовавшей и восхищавшей его жизни в жарких, в частности, странах есть и довольно неутешительные. Нашему человеку в тамошнем климате не место! Автор лапидарно формулирует это устами неведомого украинца — компаньона по экспедиции. «Щось воно не тее, эти тропикы! — повторял мой малороссиянин, отирая лицо» .

Ничего нет лучше родины… Но так или иначе, единственный шанс достоверно убедиться в этом — совершить кругосветное путешествие. Испокон веков путешественники выдвигались в поход или плавание для того, чтобы в конце концов вернуться домой — возмужавшими, обогащёнными уникальным опытом и неординарным знанием многообразия человеческих особенностей и качеств. И степень этих полезных изменений или приобретений прямо связана с объёмом и интенсивностью пережитых трудностей и дискомфортных ситуаций. В пределе — максимальный эффект от путешествия возможен при наличии в маршруте участков смертельно опасных.

Недаром страх перед дорогой — одно из главных препятствий для путешественника. Острой формой проявления этого страха является диарея путешественника , обычно неверно объясняемая через смену рациона. Другой известный синдром страха — морская болезнь — традиционно связывается с нарушениями вестибулярного аппарата или ещё чем-то. Между прочим, за вышеупомянутую тягу к мореплаванию степняки-скифы насмехались над греками и считали их… таксидиотами, скажем так.

Итак, мы можем вообразить себе, что уже закладываем основы для новой научной дисциплины… Тогда следует учесть, что одной из главных задач любой науки является прогнозирование. И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы предсказать некоторые существенные скорые изменения в сфере путешествий — угрожающие разрушить самоё эту сферу.

Индустрия туризма, взявшаяся окормлять стремление человечества к путешествиям, естественным образом стремится предельно алгоритмизировать все процессы, снабдить путешественников путеводителями, набором сведений о маршрутах и полезными инструкциями, уменьшающими возможные риски. Если раньше моделью или идеалом путешествия можно было считать научно-исследовательскую экспедицию, то туриндустрия, раскладывая по полочкам знания и рекомендации, низводит всё до уровня экскурсии . Наиболее интересные нам, белые пятна на карте расцвечиваются погуще топографическими значками и пометками.

Развивая сферу путешествий, человечество как бы тем самым делает их невозможными. Вспоминается старая шутка: «В одном из прекраснейших уголков Земного шара… Но разве у шара могут быть уголки?»

И всё же будем надеяться, что будут выработаны способы остранения уже целиком изученных и описанных справочниками территорий и явлений. Здесь уместно вспомнить, что пару десятилетий назад наука археология, всегда имевшая дело с объектами достаточно древними, начала фокусировать своё зрение на предметах более близких, представляющих не то что Новое Время, но и время Новейшее — начало XX века. Были раскопаны руины каких-то заброшенных заводов, внуки и даже дети работников коих, очень возможно, ещё живы.

Уже проводятся пробные раскопки на современных городских свалках, и наверняка они чреваты какими-то неожиданными открытиями… Поэтому вполне допустимо предположить, что и подлинные путешествия в будущем всё-таки возможны — туры или даже экспедиции по самым густонаселённым и максимально изученным районам планеты, по мегаполисам, по офисам корпораций, по ультрасовременным производствам…

Отстранённые и незаметные для окружающих (возможно, что и шапка-невидимка своевременно станет технической реальностью), мы пройдём там, где ещё не ступала нога путешественника .

Меня всё не отпускает брутальный символизм мультфильма «Мадагаскар». На этот раз нью-йоркские обезьянки грозят бросаться сверху какашками. Стремглав впадая в детство, зритель хохочет: сила сказки не в англоязычии четвероруких и даже не в робкой аллегории на американский милитаризм, а в предельной свободе волеизъявления.

Эта, единственно естественная, направленность полёта дерьма — сверху вниз — представляется мне и гравитационно обоснованной, и исторически преемственной. Наши пращуры приматы, начиная с полоумных полуобезьян лемуров и недвусмысленной тупайи, кажется, именно с этой целью добились выхода в объёмную, с вертикальной компонентой, систему жизненных координат. Вожак на верхушке дерева может гадить на сидящих ниже более слабых конкурентов и самок, те — на молодняк. В этом, очевидно, и заключается сущность Мирового Древа и любой социальной иерархии. Властная вертикаль даёт право не заботиться о судьбе своих экскрементов: это проблема тех, кто устроился ниже. Гермес Трисмегист был не ювелирно точен со своей изумрудной скрижалью («внизу, как наверху»).

Узникам горизонтали сложнее: странствуя в плоскости, рано или поздно натыкаешься на своё отвергнутое прошлое. Добро ещё, когда ты бездомный заяц или вольное копытное: родные лепёшки или катышки можно просто не признавать.

Зато от хищника уже сама концепция «подконтрольного участка» требует не то чтобы с ходу гигиены, но хотя бы конспирации. Вот откуда у кошек и собак наследственный рефлекс захоронения постыдного клада.

Однако не менее интересна, конечно, возможность прицельного пуляния, да и других творческих манипуляций. Вспоминается чья-то красивая картинка в интернете: « Птица гадит на танкер с поправкой на ветер ». Если уж созревает в нас само собой, как жемчуг, нечто заранее ненужное и избыточное — почему бы не использовать непроизвольный продукт для решения этических, эстетических и прочих проблем? Гениальны догадки и дедушки Фройда с его анальной стадией сексуальности, и гражданина Хармса с его « Мотька с г… ном наигрался и спать пошёл ».