Сергей Медведев - Парк Крымского периода. Хроники третьего срока

Ответили критикам Наина Ельцина, первый вице-спикер Совета Федерации Николай Федоров (бывший при Ельцине министром юстиции) и местные власти: губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев и мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Осадил Мединского и Дмитрий Медведев, заявив, что министры «должны быть максимально сдержанны в высказывании своих позиций». Именно они с Владимиром Путиным всего лишь год назад открывали этот центр и говорили, как кажется, искренние слова о роли первого президента России.

Спор вокруг музея отражает шизофрению российской власти по отношению к фигуре Ельцина и вообще к девяностым. С одной стороны, практически все они, и политики, и олигархи, выросли из ельцинской шинели, вернее, из его пальто — от Путина, служившего верным оруженосцем Собчака, до Мединского, активиста обороны Белого дома в 1991 году, бывшего в 1990-х хрестоматийным пиарщиком, и Михалкова, выступавшего на выборах 1996 года доверенным лицом Ельцина. С другой стороны, в новом идеологическом консенсусе девяностые стали мишенью для проклятий, первородным грехом, стигмой, на отрицании которой строится новая идентичность власти. Наблюдать за тем, как нынешняя элита пытается выдавить из себя девяностые и Ельцина, — поистине фрейдистское зрелище, напоминающее об эдиповом комплексе и отцеубийстве.

Однако дело не только в тени Ельцина, которая не дает покоя правящему классу, речь идет о большем: и Борис Ельцин, и центр его имени, и его малая родина, Урал, и в особенности ролик, который показывают в музее, представляют собой альтернативу генеральной линии русской истории — авторитарной, имперской, москвоцентричной, — которую нам пытаются представить в качестве единственно возможной, и именно это раздражает в нем охранителей власти. Ельцин-центр самим фактом своего существования являет возможность другой России, неимперской, свободной, федеративной, которая могла состояться в 1990-х, но оборвалась 31 декабря 1999 года.

Сам внешний вид музея необычен. Недостроенный аляповатый торговый центр в «лужковском» стиле, что сотнями появлялись в российских городах в 1990-е, был переосмыслен архитектором Борисом Бернаскони и превращен в открытое экспозиционное пространство с огромным атриумом, внутри которого спирально, словно в музее Гуггенхайма, поднимается лестница. Огромные окна выходят на широкий городской пруд, разлившийся у плотины на Исети, трудовой, фабричной речке, что бежит между заводских корпусов и купеческих особняков Екатеринбурга. Но главная особенность здания — фасад из перфорированного алюминия, который переходит в объем главного входа и в кафе на крыше (и по идее должен превращаться в пешеходный мост через Исеть, но денег в городском бюджете на него пока не нашли). Больше всего он напоминает ржавеющий железный занавес, через дыры в котором внутрь проникают лучи света. Здание ни в малейшей степени не является помпезным или «мемориальным», скорее это переосмысление культового объекта 90-х, шопинг-молла, в технократическом и гражданском ключе, создание из коммерческой недвижимости публичного и человечного пространства.

Таковым и стал Ельцин-центр, превратившийся за год в средоточие культурной и общественной жизни Екатеринбурга: помимо музея и библиотеки там есть образовательный центр, конференц-зал, великолепный книжный «Пиотровский», переехавший сюда из Перми, и кафе «1991», где подают бургеры, блюда советской кухни, уральское крафтовое пиво и черемуховый торт по рецепту Наины Ельциной. В центре проводятся десятки конференций, концертов, выставок, музей стал самым посещаемым в области — ежедневно туда приходят до 800 человек.

Подлинным свидетельством неформальной популярности центра является то, что к нему ездят свадьбы, в осенний день по нескольку десятков. Вместе со статуями Ленина и Свердлова статуя Ельцина — мощная фигура, высеченная скульптором Георгием Франгуляном из мраморного блока, словно выходящая из него, — вошла в традиционный маршрут молодоженов по городским «местам памяти». А у бронзовой скульптуры Ельцина, присевшего отдохнуть на скамеечку в фойе центра, блестит нос — его принято тереть на счастье. Ельцин тут свой, уральский, посланец горнозаводской цивилизации, завоевавший Москву и изменивший Россию, и уральцы встают на его защиту стеной — как в 1988 году после знаменитого письма Нины Андреевой в «Советской России», так и в 2016-м после доносов на Ельцин-центр Владимира Соловьева и Никиты Михалкова.

Урал и сам по себе как регион с сильной и глубокой местной идентичностью (и ее хранителями от писателей Дмитрия Мамина-Сибиряка и Федора Решетникова до нашего современника Алексея Иванова) является антиимперской альтернативой, самостоятельным центром силы — неслучайно Михалков в своей речи пугал Совет Федерации уральским франком времен губернатора Росселя. И независимые политики типа Евгения Ройзмана лишь укрепляют это чувство особости. Размещение музея в Екатеринбурге, одной из культурных и промышленных столиц России, было сильным ходом на пути к столь необходимой в нашей стране децентрализации, и нынешняя истерика в Москве по поводу Ельцин-центра отчасти вызвана и инстинктивным страхом перед регионализмом.

Но главное яблоко раздора — это восьмиминутный ролик про историю России, который непрерывно крутят в маленьком кинозале при входе на экспозицию музея. В нем представлена неортодоксальная история России — как череда попыток прорыва к свободе. В нем нет Ледового побоища, зато есть новгородское вече, которое само выбирало себе князя и дважды изгоняло Александра Невского за то, что он вопреки договору посягал на городские вольности. В нем нет взятия Иваном Грозным Казани — но есть «избранная рада» молодого царя и реформатор Алексей Адашев. Говорится в нем и о просвещенных мечтах Екатерины, которая заменила в официальных документах слово «раб» на «подданный», и о проекте Конституции Михаила Сперанского, о восстании декабристов, и о великих реформах Александра II и реформах Витте и Столыпина. Говорится о том, как в XX веке народ, не сломленный страхом и сталинской машиной репрессий, смог построить ДнепроГЭС и «Магнитку», победить в войне, покорить Арктику и космос, об оттепели и о перестройке. Заканчивается ролик избранием Бориса Ельцина, который завершает череду правителей-реформаторов и становится президентом, опираясь не на личную власть, а на самостоятельный выбор граждан.

В ролике представлена не очередная «История государства Российского», которую пишут все историки, начиная с Карамзина и Ключевского (даже если она называется «История КПСС»), а история российской свободы. Видео проникнуто уважением к народу, его выбору и его суверенитету. Как выразился философ Кирилл Мартынов, это «республиканская история, написанная глазами угнетенных, не включенных в государственно-коррупционные пищевые цепочки», и именно это больше всего возмущает критиков, требующих от историков дежурного списка правителей и побед, энциклопедии державного величия. Тот же Никита Михалков намерен строить на Оке контрцентр «Цитадель» (злые языки утверждают, что именно стремлением получить под него бюджетное финансирование и объясняется атака режиссера на Ельцин- центр) — и само это крепостное название предполагает, что там будет представлена изоляционистская, военная и имперская история России в духе любимого режиссером царя Александра III.