Уильям Энгдаль - Невидимая рука… банков

Международный институт чугуна и стали подсчитал, что с момента первого нефтяного шока в 1975 году до 1985 года в крупных промышленно развитых странах общая доля всех правительственных расходов, выделенных на строительство общественной инфраструктуры, упала в два раза. Мировое производство стали, грузооборот и другие показатели реальных физических экономических процессов отражали катастрофическую картину англо-американской политики монетарного шока. Мировая сталелитейная промышленность вошла в самую глубокую депрессию с 1930-х годов [184].

Монетарный шок Пола Волкера и последовавший за ним экономический спад в США наряду с саботажем республиканцами переговоров об освобождении заложников в Иране стали причиной поражения Картера на выборах 1980 года.

Архиконсервативный президент-республиканец, бывший голливудский актер Рональд Рейган не испытывал особенных трудностей с поддержкой политики шоковой терапии Волкера. Еще в то время, когда Рейган был губернатором Калифорнии, его наставлял гуру монетаризма Милтон Фридман, который также был и советником Маргарет Тэтчер.

Одним из первых действий Рейгана на посту президента в начале 1981 года (после того, как он через несколько минут после инаугурации магическим образом освободил заложников, членов посольства США, из плена в Тегеране) стал роспуск профсоюза авиадиспетчеров. Это послужило сигналом другим профсоюзам даже не пытаться искать помощи правительства в борьбе с высокими процентными ставками. Рейган был столь же загипнотизирован идеей «выдавить» инфляцию, как и его британский союзник – Тэтчер.

Неофициальным советником Рейгана по экономической политике оставался нобелевский лауреат по экономике Милтон Фридман. Администрация Рейгана была заполнена адептами радикального монетаризма Фридмана, а также последователями австрийского экономиста-рыночника Людвига фон Мизеса.

Могущественные банковские круги в Нью-Йорке были твердо намерены использовать в американской экономике те же самые радикальные меры, которые ранее были предприняты Фридманом в Чили, чтобы сломать хребет чилийской экономике при диктаторе Аугусто Пиночете. Политика Фридмана также проводилась аргентинской военной хунтой в конце 1970-х – начале 1980-х годов, чтобы сломить профсоюзы и уничтожить средний класс в стране.

Модель невмешательства государства в экономику была теперь привнесена на внутренний рынок в США с катастрофическими последствиями для долгосрочной экономической стабильности страны, хотя сначала не было очевидно, насколько жестокими они будут.

Как и рассчитывалось, шоковая терапия Волкера дала второе дыхание власти американской финансовой системы. Побочным продуктом политики высоких процентных ставок Волкера, которой он твердо придерживался до октября 1982 года, стало возрождение американского доллара, поскольку капиталы потекли в американские облигации и другие активы, где можно было заработать на очень высокой процентной ставке.

Латиноамериканский кризис задолженности, зловещий предвестник субстандартного кризиса в США в 2007 году, разразился как прямой результат шоковой терапии высоких процентных ставок. В августе 1982 года Мексика объявила, что больше не способна выплачивать проценты по своему ужасающему долларовому долгу. Мексика, наряду с большей частью третьего мира от Аргентины, Бразилии, Нигерии, Конго до Польши и Югославии, попалась в долговую ловушку нью-йоркских банков.

Ловушка была в следующем: огромные количества переработанных нефтедолларов ОПЕК инвестировались в крупные нью-йоркские и лондонские банки («евродолларовые банки»), которые затем предоставляли эти доллары безрассудным заемщикам третьего мира. Эти кредиты с самого начала давались по плавающим процентным ставкам, привязанным к текущей лондонской межбанковской ставке, так называемой ставке ЛИБОР [185].

Однако, когда в течение нескольких месяцев ставки ЛИБОР неожиданно подскочили приблизительно на 300 процентов в результате шоковой терапии Волкера, те страны-дебиторы, которые занимали доллары по плавающим процентным ставкам у международных банков в Нью-Йорке и Лондоне, оказались неспособны продолжать обслуживать свой долг. Те же самые нью-йоркские банки в точности повторят этот сценарий в течение пузыря секьюритизации финансирования жилищного строительства после 2000 года с низкими процентные ставками в первый год погашения, ипотекой под плавающий процент и другими уловками.

Именно тогда МВФ заработал как управляющий в стране-должнике (жертве), расчищая дорогу крупным нью-йоркским банкам и американскому Министерству финансов. Шел величайший во всемирной истории разгул грабежа, неверно названный кризисом задолженности третьего мира. Размах этого разгульного грабежа в течение 1980-х годов превзошла только прибыль крупных банков от мошенничества ипотечной секьюритизации 2000–2007 годов. Шоковая политика Волкера запустила этот кризис, а банки Нью-Йорка и Лондона сорвали на нем большой куш.

Здание Atlantic Richfield Oil Company в Лос-Анджелесе

К 1986 году, после семи лет неизменно высоких процентных ставок ФРС Волкера, внутреннее состояние американской экономики было ужасающим. Почти вся Америка дошла до состояния, когда стала напоминать страну третьего мира с разрастающимися трущобами, безработицей, выражаемой двузначным числом, нарастающим уровнем преступности и местной наркоманией. Исследование Федеральной резервной системы показало, что 55 процентов всех американских семей были чистыми должниками. Дефицит федерального бюджета нарастал до беспрецедентного уровня со скоростью более 200 миллиардов долларов ежегодно.

В действительности Волкер, который ранее работал в Chayse Manhattan Bank был послан Дэвидом Рокфеллером в Вашингтон, чтобы сделать одну вещь – спасти доллар от катастрофы свободного падения, которая угрожала значению доллара США как глобальной резервной валюты, и спасти таким образом рынки облигаций для состоятельной верхней страты американского элитного общества, обладающей серьезными деньгами. Это была контрреволюция финансовых олигархов против уступок, которые они были вынуждены дать «низшим классам» в течение и после Великой депрессии.

Та роль, которую доллар играл в качестве резервной мировой валюты, была тайным ключом американского финансового могущества. Благодаря американским завышенным процентным ставкам иностранные инвесторы устремились в страну, чтобы пожинать прибыль от скупки американских долговых обязательств. Облигации, американский государственный долг, были сердцем управления международной финансовой системы руками Уолл-Стрит. Шоковая терапия Волкера для экономики приносила астрономическую прибыль финансовому сообществу Нью-Йорка.