Уильям Энгдаль - Невидимая рука… банков

В августе 1981 года президент Рональд Рейган подписал законопроект о самом значительном в послевоенной истории снижении налогов. Он содержал положения, которые давали щедрые налоговые льготы для некоторых видов спекулятивных инвестиций в недвижимость, особенно в коммерческую. Правительственные ограничения по корпоративным захватам были также сняты, и Вашингтон дал ясно понять, что «можно все», пока это стимулирует промышленный индекс Доу – Джонса.

Дональд Риган (на фото в центре), министр финансов, 1982 г.

Летом 1982 года, когда Белый дом заручился согласием Пола Волкера и Федеральной резервной системы в том, что процентные ставки наконец-то начнут снижение, спекулятивная «золотая лихорадка» уже была на старте.

Чтобы убедить Волкера в том, что пора ослабить удавку на денежных потоках, весной того же года параллельно с мексиканским кризисом произошло банкротство небольшого банка нефти и недвижимости Penn Square Bank в Оклахоме. Удержание высоких процентных ставок грозило вызвать цепную реакцию крахов в банковской системе.

И за следующие полгода учетная ставка ФРС США была радикально снижена в семь раз – до уровня в четыре процента. На фоне таких низких ставок финансовые рынки пришли в возбуждение. Облигации и акции взлетели вверх. Иностранный капитал хлынул на нью-йоркские финансовые рынки за легкой прибылью, подтолкнув доллар еще выше.

«Экономический подъем» Рейгана ничего не сделал для поощрения инвестиций в совершенствование технологий и повышение производительности труда в промышленности за малым исключением горстки военных и аэрокосмических фирм, которые получали официальные государственные оборонные контракты. Деньги вместо этого уходили в спекуляции недвижимостью, спекуляции на фондовом рынке, нефтяные скважины Техаса и Колорадо – во все так называемые «налоговые убежища».

Как только процентные ставки Волкера пошли вниз, разгорелась лихорадочная спекулятивная деятельность. Задолженность приобрела новый вид. Люди получили сигнал, что дешевле занять сегодня и вернуть завтра с более низким процентом. Это сработало не совсем так, как задумывалось. В то время как в американских городах продолжалось длившееся уже 20 лет ветшание, падали мосты, приходили в негодность без надлежащего ремонта дороги и разрушались школы, новые торговые центры из стекла и бетона зачастую так и оставались пустующими.

Центральной частью политики Рейгана по примеру Тэтчер были профсоюзы, которые трактовались как «часть проблемы». Был создан вид классовой конфронтации в стиле 1920 годов между рабочими и управляющими, результатом чего стал раскол организованного трудового движения.

Отмена государственного регулирования в сфере транспорта стала ключевой частью антипрофсоюзной политики Рейгана. Автомобильные и авиационные перевозки стали «свободными». Как грибы росли не входящие в профсоюзы авиа- и транспортные компании, зачастую придерживающиеся низких или небезопасных стандартов. Коэффициент травматизма подпрыгнул, уровень заработной платы профсоюзных работников нырнул.

В то время как рейгановский «подъем», казалось, простым нажатием клавиши превращал молодых биржевых трейдеров в мультимиллионеров, все ускорялось снижение уровня жизни квалифицированных синих воротничков [193]. Никто в Вашингтоне не обращал на это внимания. Консервативные республиканцы Рейгана заявляли, что профсоюзы – это «почти коммунисты». В официальном Вашингтоне как никогда преобладала британская политика дешевой рабочей силы образца XIX века.

В атмосфере экономического мрака и отмены регулирования грузовых перевозок, что поощряло неорганизованных перевозчиков, некогда влиятельные Профсоюз водителей грузового транспорта, Объединенный союз автомобильных работников, Профсоюз работников нефтяной, химической и атомной промышленности, Профсоюз шахтеров, стальные профсоюзы и другие шли на уступку за уступкой в отчаянной попытке сохранить пособия для пожилых работников, собирающихся на пенсию, или просто удержать рабочие места. Реальный уровень жизни большинства американцев снижался, в то время как состояния меньшинства росли беспрецедентно стремительными темпами. Общество поляризовалось по своим доходам.

Новая догма «постиндустриального общества» проповедовалась от Вашингтона и Нью-Йорка до Калифорнии. Американское экономическое процветание, связанное с инвестициями в самые современные промышленные мощности, исчезло. Сталь была объявлена «ржавым поясом», «закатом» промышленности, сталелитейные заводы, на которых действительно распространялась ржавчина и взрывались доменные печи, были заброшены. Деньги можно было сделать только на шопинг-центрах, блестящих новых игорных домах в Атлантик-Сити или Лас-Вегасе, на суперособняках в пригородах.

Деньги на весь этот дикий разгул все время пребывания Рейгана у власти поступали из-за рубежа. К середине 1980-х годов впервые после 1914 года США из крупнейшего в мире кредитора превратились в чистейшее государство-должник. Долг был «дешевым» и рос экспоненциально. Семьи выходили на рекордные уровни задолженности, покупая дома, автомобили, бытовую технику и даже обучение в колледжах. Правительство входило в долги для финансирования потерянных налоговых поступлений и расширенного военного строительства Рейгана.

В 1983 году годовой дефицит бюджета начал взбираться на неслыханный уровень в 200 миллиардов долларов. Вместе с рекордным дефицитом рос государственный долг, при этом уолл-стритовским дилерам облигаций и их клиентам выплачивались рекордные суммы процентов. Процентные платежи по общей задолженности правительства США за шесть лет выросли с 52 миллиардов долларов в 1980 году, когда Рейган пришел к власти, до более чем 142 миллиардов долларов США, то есть к 1986 году подскочили на 300 процентов (и составили сумму, равную одной пятой всех государственных доходов). Деньги продолжали течь из Германии, Британии, Голландии, Японии, влекомые преимуществами высокого доллара и возможностью получить спекулятивную прибыль в операциях с недвижимостью и на фондовых рынках.

В 1985 году на экономическом горизонте США начали сгущаться грозовые тучи, угрожая будущим президентским амбициям вице-президента Джорджа Буша – старшего. Вновь на помощь должна была прийти нефть. Но на этот раз тактика манипуляций мировыми ценами на черное золото весьма отличалась от тактики бильдербергских нефтяных шоков 1970-х годов. Очевидно, Вашингтон рассуждал следующим образом: «Если мы можем задрать цены, то почему мы не можем их опустить, когда это более удобно для наших целей?»