Уильям Энгдаль - Невидимая рука… банков

Волкер в своей миссии преуспел во всем.

За период с 1979 по 1985 год доллар вырос до абсолютного максимума по отношению к валютам Германии, Японии, Канады и других стран. Однако этот переоцененный американский доллар сделал американскую продукцию чрезмерно дорогой на мировых рынках и привел к резкому снижению промышленного экспорта США.

Высокие процентные ставки ФРС с октября 1979 года привели к крупному снижению отечественного строительства, окончательному крушению американской автомобильной промышленности, а вместе с этим производства стали, поскольку американские производители выносили производство за границу, где ценовые преимущества были выше.

Что касается Пола Волкера и тех, кто его поддерживал в Белом доме при Рейгане, даже верный республиканец Роберт О. Андерсон, председатель Atlantic Richfeld Company, выразил недовольство: «Они сделали для уничтожения американской индустрии больше, чем какая-либо другая группа в истории. И все же они не останавливаются, приговаривая, что все великолепно. Как волшебник в стране Оз» [186].

Пол Волкер, автор «Шоковой политики» в США в 80-е годы

Не было бы никакого кризиса задолженности третьего мира в 1980-х годах, если бы не было радикальной политики монетарного шока Маргарет Тэтчер и Пола Волкера.

Но после того, как правительство Тэтчер применило в начале июня 1979 года монетарный шок и подняло процентные ставки, а в октябре того же года Федеральная резервная система Пола Волкера продолжила эту политику, бремя процентных ставок по долгам третьего мира моментально возросло, поскольку ставки ЛИБОР на лондонском евродолларовом рынке подскочили со средних семи процентов в начале 1978 года до почти 20 процентов к началу 1980 года, и этот эффект аукнулся по всему миру.

После 1980 года бремя процентной ставки по обязательствам внешнего долга стран третьего мира взлетело до стратосферы, а также рухнул рынок товаров, экспортируемых в развитые страны развивающимися странами – должниками, которым нужно было как-то отдавать долги. Монетарная «терапия» Тэтчер – Волкера вызвала цепную реакцию во всем мире.

Страны-должники третьего мира попали в тиски ухудшающихся условий торговли собственными экспортными товарами, падения экспортных доходов и быстрого роста процентных ставок по кредитам. Это и было тем, что Вашингтон и Лондон предпочитали называть долговым кризисом стран третьего мира. Но сам кризис был задуман и сделан в Лондоне, Нью-Йорке и Вашингтоне, а не в Мехико, Бразилии, Буэнос-Айресе, Лагосе или Варшаве.

Страны-должники заплатили много раз «потом и кровью» современным Гобсекам из Нью-Йорка и Лондона, Токио и Франкфурта. МВФ, буквально приставив пистолет к виску, вынуждал многочисленные страны-должники третьего мира подписывать то, что банки эвфемистически называли «урегулированием долгов» с американскими частными банками, чаще всего с Citycorp или Chayse Manhattan bank.

Могущественные группы частного банковского дела объединились после встречи за закрытыми дверями в английском поместье Дитчли (владелец которого Дэвид Уиллс основал Фонд для развития англо-американских отношений). Повестка дня собрания состояла в том, чтобы создать кредиторский картель ведущих банков, возглавляемый нью-йоркскими и лондонскими банками, который позднее был назван Институтом международных финансов, или, неофициально, группой Дитчли. Они договорились осуществить то, что один из наблюдателей охарактеризовал как особый вид «социализма банкиров», когда частные банки распределяют свои основные ссудные риски по налогоплательщикам, одновременно присваивая всю прибыль. Это похоже на то, как администрация Буша-младшего в 2008 году в экстренном порядке спасала банки.

Как только банкиры и их союзники в администрации, такие как министр финансов Дональд Риган, достаточно запугали президента Рейгана последствиями текущей ситуации, Белый дом призвал Пола Волкера, банки и МВФ реализовывать для каждой из стран-должников программу строгой «обусловленности кредитов обязательством проводить определенную экономическую политику».

Идея поместить МВФ с его «строгой обусловленностью кредитов» в центр переговорного процесса по возврату долгов была американской. По существу, она представляла собой практически точную копию того, что нью-йоркские банкиры проделали с Германией и остальной Европой после 1919 года по злополучному плану Дауэса и пытались проделать еще раз позднее по плану Янга [187].

Условия предоставления кредитов МВФ и согласие страны подписать договор с этой организацией были частью программы, разработанной официальным представителем США в МВФ Ирвином Фридманом, который позднее был вознагражден за свою работу высокой должностью в «Ситикорп». МВФ, как отмечалось ранее, первоначально был создан в 1944 году в Бреттон-Вуде, чтобы стабилизировать валюту и торговые отношения индустриальных стран. И теперь фонд осваивал абсолютно новую задачу: стать долговым полицейским на службе у нью-йоркских банков.

Рецепты МВФ, или терапия «обусловленными кредитами», были одинаковыми для всех стран. Потерпевшей стране-должнику говорилось, что, если она хочет когда-либо еще получить хотя бы копейку в виде займа от иностранного банка, она должна на корню пресечь импорт товаров, жестко урезать государственный бюджет (наиболее часто сокращались государственные субсидии на продукты питания и другие нужды) и обесценить национальную валюту, чтобы сделать свои экспортные товары «привлекательными» для промышленно развитых стран, то есть сделать их дешевле пареной репы, что одновременно непомерно завышало стоимость импорта высокотехнологичных промышленных товаров. Все это, по утверждениям чиновников МВФ, необходимо, чтобы заработать твердую валюту для обслуживания долга [188].

Программа МВФ по структурному реформированию была только первым шагом; она делала кандидата удовлетворяющим критериям для второго этапа – соглашения с банками-кредиторами о реструктуризации графика погашения иностранных долгов или их основной части. На втором этапе банки по договору обретали огромные будущие права на страны-должники, поскольку к общей сумме займа добавлялась задолженность по просроченным процентам – капитализация процентов, как банкиры назвали это.

Конечным итогом бесчисленных долговых реструктуризаций с 1982 года стало невероятное увеличение суммы долга банкам-кредиторам, хотя эти банки не дали странам Латинской Америки ни одной новой копейки денег. По данным ведущей швейцарской страховой компании Swiss Re, общая сумма иностранных займов для всех развивающихся стран, включая как долгосрочные, так и краткосрочные, уверенно выросла с 839 миллиардов в 1982 году до почти 1300 миллиардов долларов к 1987 году. Практически весь этот прирост был вызван дополнительным бременем рефинансирования неоплаченного старого долга, который было невозможно выплатить и который добавлялся к экономическому бремени. Это были вовсе не новые кредиты.