Дуглас Смит - Бывшие люди. Последние дни русской аристократии

Через несколько дней он написал еще:

Дорогие родители и дети. <���…> Мы порядочно волнуемся. Живем мы по-прежнему среди ужасной грязи. Появились насекомые, а умывальник замерз, кормят плохо и только и живем, что приношениями наших, кот. каждый день либо видятся с нами тайком, либо присылают через добрых людей, п[отому] ч[то] это запрещено. <���…> Дух наш бодр, и мы здоровы. Собственно, очень полезно быть много на воздухе, но иногда холодно по ночам, и я очень хотел бы получить свои валенки, а то ноги мокнут.

Из Тулы Анна написала Смидовичу обо всем, что случилось, и попросила помощи. Она настаивала на том, что Михаил не представляет никакой угрозы для большевиков и был взят в заложники, поскольку он «бывший князь». Ее попытки добиться его освобождения в Туле окончились ничем, поскольку все «боятся хлопотать за «бывшего князя». Анна напомнила Смидовичу об ужасной участи своего брата и написала, что, если никто не поможет из Москвы, ее муж «погибнет одним из первых».

Дети Анны и Михаила тяжело переживали разлуку с родителями. Маленький Сергей посылал папе рисунки и постоянно спрашивал, когда он вернется домой.

Лиза Голицына поехала в Тулу, чтобы быть вместе с матерью. Они с Анной по очереди носили каждое утро и каждый вечер кастрюлю щей Михаилу и Владимиру, которые целыми днями таскали голыми руками кирпичи или выкапывали в обледенелых полях замерзшую капусту. Условия содержания в лагере были ужасные, очень скоро все заключенные были заражены блохами, вшами и клопами, многие умерли от голода и холода, Михаил заболел тифом, у Владимира появились симптомы туберкулеза. Им однако повезло, обоих отправили в тюремную больницу и освободили от уличных работ, которые бы их наверняка доконали. Михаила освободили 15 января 1920 года. Решающую роль в его освобождении, по всей видимости, сыграло обращение к Каменеву. Владимир Трубецкой был освобожден в конце января. Он вернулся повидать семью, но вскоре должен был уехать: герою Первой мировой Трубецкому было приказано ехать в Москву, где вожди Красной армии убеждали его вступить в ее ряды.

Большевистский переворот и Гражданская война раскололи офицерский корпус. Более сорока восьми тысяч офицеров вступили в Красную армию и почти вдвое большее число сражались на стороне белых. Те, кто воевал на стороне красных, делали это по многим причинам. Некоторые поверили в идеалы большевиков или ими двигало патриотическое чувство; иные – от отчаяния, ради продовольствия и жалования, которые давала служба, либо по принуждению, боясь отказаться. Большевики начали призывать бывших офицеров летом 1918 года, чтобы гарантировать их верную службу, семьи иногда брали в заложники или угрожали им арестом. Один из сыновей князя Василия Голицына, директора московского Румянцевского музея, служил в Красной армии, тогда как другой сражался на стороне белых. Во время Гражданской войны князь Василий жил у дочери Марии и ее мужа Алексея Деревицкого, солдата Красной армии. Такие случаи были нередки.

Самыми известными дворянами, вступившими в Красную армию, были М. Н. Тухачевский и А. А. Брусилов. О мотивах Тухачевского идут споры, хотя, по всей видимости, они не были ни простыми, ни искренними. Какую-то роль играло честолюбие, какую-то – идеология, желание соответствовать веяниям времени, снобистское удовольствие быть дворянином среди крестьян и пролетариев. «Красный Бонапарт» Тухачевский примкнул к большевикам в 1917 году и стал самым блестящим и беспощадным полководцем Гражданской войны. В 1925–1928 годах он был начальником Генерального штаба Красной армии, в 1935-м удостоился звания маршала Советского Союза. Во время Большого террора в 1937-м вместе с восемью другими высокопоставленными военачальниками он был расстрелян по сфабрикованному обвинению.

Брусилов, родившийся в 1853 году, сражался на Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, в 1916-м командовал Юго-западным фронтом, а в мае 1917-го был назначен верховным главнокомандующим. Брусилов был величайшим живым героем России, отказавшимся участвовать в Гражданской войне. В 1918 году он был арестован ЧК, но вскоре отпущен. Четверо членов его семьи были взяты в заложники; им угрожали расстрелом, если Брусилов примкнет к белым. Единственный сын Брусилова от первого брака, Алексей, также принимал участие в Первой мировой и был арестован большевиками. После освобождения он вступил в Красную армию, служил в кавалерии, был взят в плен и расстрелян белыми осенью 1919 года. Смерть сына оказала определяющее влияние на решение Брусилова, но, возможно, не меньшее значение имела его уверенность, что, независимо от его собственных ощущений, русский народ встал на сторону красных и он как патриот должен уважать этот выбор. В 1920 году, после тяжелой внутренней борьбы, Брусилов вступил в Красную армию, и этот поступок возбудил к нему ненависть большинства старого русского дворянства.

Владимир Трубецкой входил в группу офицеров, которым было приказано отправиться на встречу с Брусиловым. Два кавалерийских офицера знали друг друга давно, Брусилов высоко ценил Владимира и совершенные им на войне геройские поступки. Примкнув к красным, Брусилов содействовал освобождению сотен арестованных офицеров и, возможно, помог Владимиру. Владимир был монархистом, и переход Брусилова на сторону большевиков возмущал его, но в конце концов он согласился на уговоры бывшего командира, получил мандат и был направлен на южный фронт Красной армии. По дороге он решил заехать в Богородицк, повидать жену и детей и поделиться с ними пайком. Едва он приехал, как кто-то донес в ЧК о его «аристократическом виде», и Владимир снова оказался за решеткой, а вскоре у него проявились симптомы туберкулеза. Владимира освободили, и он вернулся к семье, но военная карьера была для него окончена. За пять лет жизни в Богородицке Владимира арестовывали трижды.

Михаил Голицын вернулся к семье и устроился на секретарскую работу. Денежное жалованье и продовольственный паек были скудными. Анна взяла несколько уроков у местного сапожника и стала шить ботинки из зеленого фетрового ковра, снятого с пола в московском кабинете «мэра». Михаил по вечерам ей помогал, изготавливая шнурки. Анна не продавала ботинки за деньги, но меняла на еду. Еще они сдирали переплеты коричневой замши с бухгалтерских книг богородицкого поместья и шили из них изящные кошельки и бумажники, которые также продавали или выменивали на нужные вещи в Москве. Свою одежду они обменяли на местном рынке на соль и сахар. Дети собирали крапиву и щавель, выкапывали картошку для похлебки. Теперь семья была слишком бедна, чтобы покупать конину; им по средствам были только головы и копыта, которые Анна сутками вываривала, чтобы приготовить светло-коричневый студень. Сергей находил его отвратительным, но голод был сильнее.