Георгий Тарнавский - КУРОПАТЫ: СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Согласно архивным данным Могдалевы, Перельман, Перников, Козловский и ряд других в довоенные годы действительно работали водителями автотранспортного отдела АХУ НКВД БССР. Однако допросить их об обстоятельствах перевозки осужденных к месту расстрела не представилось возможным, так как, по сообщениям адресного бюро, КГБ и МВД БССР эти лица прописанными на территории республики не значатся и неизвестно живы ли в настоящее время. Установлено, что Перельман умер в 1986 г., Могдалев Мефодий — в 1954 г., а Могдалев Афанасий — в 1979-м.

…Согласно показаниям Антончика С. И., 1922 года рождения, в 1936–1937 гг. из западных областей Белоруссии на территорию СССР переходило много членов КП Западной Белоруссии, которых пограничники задерживали, а затем как польских шпионов отправляли в тюрьму. Многие из них были осуждены и расстреляны недалеко от Минска. Однако точного места казней С. И. Антончик не знает.

Свидетель Лукашенок В. Г., 1902 года рождения, пояснил, что с 1926 по 1937 гг. он служил сначала в органах ОГПУ, а затем НКВД БССР.

По его словам, приговоры о высшей мере наказания осуществляли работники комендатуры, которые ночью на машинах выезжали в неизвестное ему место и производили там расстрелы.

Допрошенный в качестве свидетеля Вертеев Григорий Спиридонович показал, что, работая с 1935 года в милиции г. Борисова Минской области, он видел, как работники местного районного отделения УГБ НКВД БССР арестовывали руководителей города, которые сначала содержались в местной тюрьме, а затем перевозились в Минск.

По словам Вертеева, дальнейшая судьба этих людей ему не известна, но в Борисове и его окрестностях в довоенные годы приговоры в отношении осужденных к высшей мере наказания в исполнение не приводились.

В процессе расследования установлена и допрошена Такушевич Е. 3., 1916 года рождения, — вдова Такушевича К. Н., который в 30-х годах работал в органах ОГПУ — НКВД БССР.

В 1937 году муж был неожиданно арестован, находился под стражей до 1940 года, после чего выслан в Тобольск, где в 1942 году добился освобождения.

Такушевич Е. 3. пояснила также, что, возвратившись домой, муж ей рассказывал о применении к нему во время расследования дела сотрудником НКВД БССР Саголовичем физического воздействия и других незаконных методов следствия.

…Согласно данным учетно-архивного отдела КГБ БССР, Саголович в июне 1938 года совместно с Писаревым учинил «конвейерный» допрос арестованного Андреева 3. Д., который продолжался 43 часа. После этого Андреев признался, что является агентом польской разведки, и по постановлению особой тройки НКВД БССР 3 ноября 1938 года расстрелян.

Будучи допрошенным, Саголович, 1909 года рождения, показал, что, работая с 1933 по 1939 гг. в органах ОГПУ — НКВД БССР, применял по указанию руководства к подследственным, в том числе и Такушевичу, такие незаконные методы расследования, как избиения, угрозы, многочасовые изнурительные допросы.

Саголович пояснил: «Наш отдел в основном занимался делами так называемых перебежчиков из Западной Белоруссии… В таких перебежчиках в то время видели, как правило, шпионов… Во время их допросов (с применением физических методов воздействия) многие признавались в том, что они были завербованы польской разведкой, называли своих знакомых и родственников, проживающих в БССР, говорили, что они тоже завербованы дефензивой. Таких людей также арестовывали. Многие из них во время применения вышеуказанных методов сознавались. Мы верили таким признаниям, хотя объективно перепроверить их было нельзя».

По словам Саголовича, большинство таких перебежчиков, а их в 1937–1938 гг. арестовывалось очень много, было осуждено «тройками» и расстреляно. Расстрелы осуществляли охранники тюрьмы и работники комендатуры, вооруженные наганами, но где именно, Сагаловичу неизвестно.

Как установлено расследованием, в ноябре 1938 года после постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» ряд работников НКВД БССР за нарушение социалистической законности были привлечены к уголовной ответственности, осуждены, а затем некоторых из них расстреляли.

Так, согласно архивно-следственным делам, в декабре 1938 года был арестован следователь Быховский, которому вменялось в вину грубое нарушение революционной законности, систематическое, с применением садистских методов, избиение на допросах арестованных — бывшего председателя СНК БССР Темкина, начальника особого отдела 24 кавдивизии Готовского и других.

По приговору Военного трибунала пограничных войск НКВД БССР Быховский осужден к 10 годам лишения свободы.

26 декабря 1938 года арестованы бывший начальник отдела УГБ НКВД БССР Гепштейн и его заместитель Серышев, обвинявшиеся в том, что, «являясь активными участниками контрреволюционной заговорщической организации, существовавшей в НКВД, проводили активную контрреволюционную вредительскую работу в этих органах, направленную на создание провокационных дел, осуждение невиновных граждан, что достигалось производством массовых необоснованных арестов…

…В целях поощрения к применению физических мер воздействия к арестованным, Гепштейн давал установку о „разоблачении“ следователями одного-двух, а то и трех арестованных в сутки».

Гепштейн был приговорен к расстрелу, а Серышев к 5 годам лишения свободы.

За аналогичные преступления, а также за незаконный расстрел бывшего секретаря Паричского РК КП(б)Б, необоснованные аресты 60 человек, которые впоследствии были освобождены, убийство во время допроса одного из задержанных колхозников — Шелега Якова — и «садистские избиения подследственных» приговорены в мае 1939 года к высшей мере наказания бывший начальник следственного отдела УГБ НКВД БССР Ермолаев, его заместитель Кунцевич и начальник Руденского РО НКВД Кулешов.

Впоследствии эта мера наказания им была заменена на длительные сроки лишения свободы.

В январе-феврале 1939 года к уголовной ответственности за самоуправное распоряжение о приведении в исполнение отмененных приговоров к высшей мере наказания в отношении 371 осужденного были привлечены помощник наркома Стояновский, начальник учетно-архивного отдела Розкин и еще 5 ответственных работников органов НКВД республики.

Стояновский, Кауфман и Ягодкин приговорены к расстрелу, остальные к 10 годам лишения свободы.

К уголовной ответственности в этот период были привлечены, а затем осуждены также Цейтлин, Слукин, Волчек, Перевозчиков и другие.

В связи со смертью большинства названных бывших работников НКВД и отсутствием в адресном бюро, КГБ и МВД БССР данных о месте жительства возможно оставшихся в живых, допросить их об обстоятельствах расстрелов граждан в лесном массиве «Куропаты» не представилось возможным.