Олдос Хаксли - Возвращение в дивный новый мир [litres]

Среди физических форм стресса, повышающих внушаемость собак, стоит особо выделить утомление, раны и заболевания любых типов.

Для будущего диктатора эти открытия имеют большое практическое значение. Например, они подтвердили, что Гитлер был совершенно прав, считая, что массовые митинги в ночное время более эффективны, чем такие же митинги днем. «В дневное время, – писал он, – сила воли человека с необычайной энергией восстает против любых попыток подчинить его воле другого человека или навязать ему чужое мнение. Однако поздним вечером люди с большей охотой подчиняются воле, которая сильнее их собственной».

Здесь Павлов согласился бы с Гитлером; утомление усиливает внушаемость. (Именно поэтому, среди прочих причин, спонсоры телевизионных программ предпочитают размещать свою рекламу в вечерние и ночные часы, подкрепляя это солидными суммами.)

Болезнь усиливает внушаемость в еще большей степени, чем утомление. В прошлом больницы и богадельни были излюбленным местом религиозного обращения. Теоретически подкованный диктатор будущего снабдит все больницы подчиненной ему страны радиоприемниками с наушниками, вмонтированными в подушки. Изощренная пропаганда будет литься из них двадцать четыре часа в сутки, и, что еще важнее, с ними регулярно будут вести душеспасительные беседы специально обученные пропагандисты, так же как предков этих больных раньше увещевали священники, монахини и благочестивые миряне.

Сильные негативные эмоции усиливают внушаемость и способствуют переменчивости взглядов – этот факт был известен и широко использовался задолго до Павлова. Как писал доктор Уильям Сарджант в своей замечательной книге «Битва за разум», поразительный успех проповедника Джона Уэсли был основан на его интуитивном понимании принципов работы центральной нервной системы. Свою проповедь он начинал длинным и подробным описанием тех мук, которые ожидают людей, не обратившихся в истинную веру, – все они будут навечно прокляты. Затем, доведя слушателей до отчаяния, а некоторых и до нервного срыва, Уэсли менял тональность и обещал спасение тем, кто обратится в истинную веру и раскается. Таким способом Джон Уэсли обратил и наставил на истинный религиозный путь тысячи мужчин, женщин и детей. Интенсивный длительный страх надламывает человеческую психику и способствует состоянию повышенной внушаемости. В таком состоянии слушатели уже без вопросов и сомнений принимали богословскую точку зрения проповедника. После этого священник успокаивал их ласковыми проникновенными речами, и люди выходили из этого психологического испытания с новыми моделями поведения, навсегда внедренными в их умы и центральную нервную систему.

Эффективность политической и религиозной пропаганды зависит от использованных методов, а не от содержания тех доктрин, которые пропагандист хочет навязать аудитории. Доктрины могут быть истинными или ложными, полезными или вредоносными – для эффективности это не имеет никакого значения. Если внушение доктрин производится правильным способом на фоне подходящего уровня нервного истощения, то методика наверняка сработает. В благоприятных условиях практически любого человека можно убедить в чем угодно.

В нашем распоряжении есть подробные описания методов работы коммунистической тайной полиции с политическими заключенными. С момента ареста жертву начинали систематически подвергать воздействию многих видов физического и психологического стресса. Заключенного плохо кормили, помещали в некомфортные условия, разрешали по ночам спать не больше одного-двух часов. Все это время арестанта держали в состоянии полной неопределенности, одновременно укрепляя самые мрачные предчувствия. День за днем, а точнее, ночь за ночью, ибо воспитанные на учении Павлова полицейские понимали ценность утомления, как инструмента усиления внушаемости, заключенного допрашивали по много часов подряд, и следователи изо всех сил старались запутать и шокировать свою жертву. Через несколько недель или месяцев такого обращения мозг жертвы начинал бастовать, и она признавалась во всех преступлениях, в которых, как считали следователи, должна была признаться. Потом, если заключенного собирались использовать в дальнейшем, а не расстреливать, его помещали в достаточно комфортные условия и внушали надежду. Если он искренне раскаивался, исправлялся и выбирал истинную веру, то мог спастись – конечно, не в будущей жизни (ибо официально никакой будущей жизни не существует), а в этой.

Подобные, хотя и гораздо менее жестокие методы применялись во время корейской войны в отношении военнопленных. В китайских лагерях молодых западных пленных систематически подвергали стрессу. Так, за малейшее нарушение правил провинившегося вызывали к коменданту, где допрашивали, запугивали и публично унижали. Процедуру повторяли неоднократно, снова и снова, в любое время дня и ночи. Эта нескончаемая травля вызывала у жертвы замешательство и хроническую тревогу. Для того чтобы усугубить чувство вины, заключенных заставляли писать и переписывать со все более интимными подробностями автобиографию с описаниями личных недостатков. После того как пленный признавался в своих грехах, его заставляли признаваться в прегрешениях товарищей по несчастью. Целью было создание в лагере обстановки всеобщего доносительства и подозрительности. К этому ментальному стрессу добавлялся стресс физический, вызванный плохим питанием, неблагоприятными условиями проживания и болезнями. Усиление внушаемости китайцы умело использовали, заливая утомленные умы большими дозами коммунистической и антикапиталистической пропаганды. Эти павловские методы оказались удивительно успешными. В США было официально объявлено, что каждый седьмой американский пленный виновен в тесном сотрудничестве с китайскими властями, а каждый третий являлся их пособником.

Не стоит, однако, думать, будто такие методы воспитания коммунисты используют только в отношении своих врагов. Молодые крестьяне, которым в первые годы нового режима вменили в обязанность служить коммунистическими миссионерами и организаторами в бесчисленных китайских деревнях и городках, проходили курс идеологической обработки намного более интенсивный, чем тот, коему подвергали американских военнопленных. В своей книге «Китай под властью коммунистов» Р. Л. Уокер описывает методы, с помощью которых партийные лидеры смогли превратить тысячи обычных людей в самоотверженных фанатиков, нужных для распространения коммунистического евангелия и пропаганды политики властей. Эта система подготовки предусматривала отправку сырого человеческого материала в специальные лагеря, где курсанты жили в полной изоляции от своих друзей, вдали от семей и вообще от всего привычного мира. Здесь курсантов принуждали к тяжелому физическому труду и утомительной учебе; они не имели права уединяться, всегда находились в группе. Их поощряли к доносительству и слежке друг за другом. Принуждали писать автобиографии, в которых курсанты должны были изобличать самих себя в проступках и прегрешениях. Люди жили в постоянном страхе наказания, которое могло обрушиться на них по доносу информаторов или из-за тех проступков, в которых они признались сами. В состоянии повышенной внушаемости они проходили интенсивный курс теоретического и прикладного марксизма. По окончании курса необходимо было сдать экзамен. Тех, кто не справлялся, ожидала незавидная участь – от позорного изгнания до отправки в трудовой каторжный лагерь или физической ликвидации. После полугода непрерывного ментального и физического стресса результаты оказывались точно такими, каких можно было ожидать исходя из теории Павлова. Курсанты ломались один за другим, а иногда и целыми группами. У людей прогрессировала невротическая и истерическая симптоматика. Некоторые жертвы совершали самоубийства, другие (говорят, что таких было до двадцати процентов) просто сходили с ума. Те, кто выживал в процессе этого жесточайшего воспитания, усваивали новое, неискоренимое поведение. Все привязанности, все дружеские отношения оставались в прошлом – друзья, семья, традиционные ценности и идеалы. Теперь это были новые люди, созданные по образу и подобию их нового бога и готовые самоотверженно ему служить [9].