Рута Ванагайте - Свои. Путешествие с врагом

Профессии:

Из 47 человек 22 – землевладельцы, профессии остальных: 5 – учителя, 3 – сторожа, 2 – портные, 2 – сельскохозяйственные рабочие, а также страховой агент, почтальон, счетовод, кузнец и торфокоп.

Образование:

из 47 человек 24 неграмотных или закончивших не больше трех классов начальной школы.

Эфраим: Мы еще не говорили об антисемитизме в Литве…

Рута: Хорошо, давайте поговорим. Не могу утаить, что некоторые мои приятели и знакомые – изрядные антисемиты. Только поколение моих детей – уже нет. Я этих своих знакомых понимаю. Мы почти все родом из деревень. В Вильнюсе до войны литовцев было, может, всего несколько процентов. И в других городах, за исключением Каунаса, не больше. Наши деды и прадеды были не очень образованными, так что они, естественно, переняли все истины, которые насаждала Церковь, а вместе с ними – и предрассудки. Когда наши родители перебрались жить в города, там уже не было евреев. Я имею в виду литовских евреев, литваков – образованных, людей высокой культуры. Книжных людей. Мое поколение не знает литваков, может, мы даже ни одного из них не встречали. Они были убиты или в советское время уехали из Литвы за границу. На место литваков после войны явились другие, не похожие на них евреи – с территории СССР, русскоязычные, часто просоветские, не очень образованные. Они получили квартиры и работу, поскольку официальным государственным языком в то время был русский, перед ними открывались все двери. Мы с этими евреями, само собой разумеется, не общались. Мы их не уважали, думаю, и они нас тоже, поскольку они не интересовались нашей культурой, не учили наш язык. Эти советские евреи окончательно убили наше желание интересоваться еврейской культурой и еще больше укрепили застрявший в наших головах стереотип жида-коммуниста. Так можно ли обвинять нас в том, что мы – антисемиты? Наш унаследованный от прадедов антисемитизм усилило послевоенное нашествие советских евреев.

Эфраим: Но вы учились в университетах и должны были встречать преподавателей-евреев, которые открыли вам глаза на более широкий мир истории, философии…

Рута: Что вы говорите? Мы ведь выпускники советских университетов, где большинство преподавателей открывали нам глаза на мир марксизма-ленинизма. Только единицы, которых не выловила советская госбезопасность, были другими. Может, среди них и был какой-нибудь еврей, но мне о таком слышать не доводилось. Я сама училась в Москве и встречала много необыкновенно интересных евреев, потому что Москва была центром еврейских интеллектуалов, ученых, художников. Однако в Литве этого не было. Мы, литовцы, так и не познакомились с культурой своих евреев. И чем меньше мы знаем, тем больше места для предрассудков, тем крепче наш старый добрый антисемитизм.

Эфраим: Это очень интересный аргумент. Он многое объясняет, например, почему немало ваших родственников или знакомых, с которыми вы говорили об этой книге, смотрят на нее отрицательно. Это, наверное, умные и образованные люди, однако все, что связано с еврейской тематикой, для них неприемлемо. Как если бы в их сознании была одна наглухо закрытая дверь.

Рута: Я не вышибу эту дверь, чтобы прорваться в сознание таких людей. Никто не вышибет. Дверь откроется тогда, когда откроется, когда придет время для этого. В этом смысле мы, скорее всего, потерянное поколение. И уже не изменимся.

Эфраим: Скорее всего, вы правы. Потерянное поколение. Люди, с которыми я говорил в Литве все эти двадцать пять лет, и были представителями этого поколения.

Рута: Они смотрели на вас и думали: ясно, этот еврей тоже просоветский, кроме того, он делает деньги на Холокосте. Это его бизнес.

Эфраим: Что мне надо было сделать, чтобы мнение ваших обо мне изменилось?

Рута: Дайте нам денег. Поделитесь.

Эфраим: Нет. Вы слишком коррумпированы… А что, по вашему мнению, отношение людей этого поколения к евреям говорит о сегодняшнем литовском обществе?

Рута: Вы сами знаете, что оно говорит. Говорит, что мы должны обвинять Советы в куда большем количестве вещей, чем думали до сих пор. В нашем антисемитизме виноваты тоже они.

Эфраим: Но литовцы были антисемитами еще до прихода Советов. После этого положение только ухудшилось.

Рута: Да. Советы ухудшили положение. И теперь мы очень плохие.

В конце XIX века в Каунасе жили 25 548 евреев (35,9 % всего населения города).

Двор гаража “Летукис”. Здесь 27 июня 1941 года произошло одно из первых и самых жестоких убийств евреев в Литве. На глазах у толпы любопытных металлическими штангами были насмерть забиты, кажется, пятьдесят два каунасских еврея. Убивали, как рассказывают, выпущенные из тюрьмы, где их пытало НКВД, узники-литовцы. Один из них позже сказал, что сделал это, ослепленный злобой, и потом очень раскаивался.

Впервые нас сопровождает не литовец, а еврей, известный старый знаток еврейского Каунаса Хаим Баргман. Его имя, слава богу, не надо скрывать, как имена других сопровождавших нас людей… Он не боится.

Эфраим: Мы стоим напротив памятника жертвам убийства в гараже “Летукиса”. Надпись на памятнике свидетельствует о том, что здесь были убиты несколько десятков евреев. Но кто их убил? Вулкан, цунами, землетрясение?

Рута: Я читала свидетельство одного из участников убийства. Это был унтер-офицер литовской армии, отбывавший заключение в каунасской каторжной тюрьме. Он заговорил лишь несколько десятилетий спустя. Цитирую: “Я из тех, кто совершал экзекуции. Выйдя из тюрьмы, я был охвачен жаждой мести, и, когда эти евреи стали нам сопротивляться, у меня нервы не выдержали” [196] Henrikas Žemelis. Juodasis Lietuvos istorijos lapas. Iš: Lietuvos žydų žudynių byla: dokumentų ir straipsnių rinkinys , p. 598–599. .

Хаим: Я опираюсь на рассказ свидетеля Вацловаса Водзинскаса. На одном из семинаров, организованных университетом Витаутаса Великого, Водзинскас рассказал, что он – тогда шестнадцатилетний юноша – ехал на велосипеде мимо гаража “Летукиса” и увидел группу арестованных еврейских мужчин, которых вели из Желтой тюрьмы. “Желтой” называли каунасскую каторжную тюрьму, потому что ее здание было выкрашено в желтый цвет. В VII форт, где был устроен концентрационный лагерь, евреев сопровождали всего четыре или пять охранников.

Во дворе гаража “Летукиса” до прихода немцев держали красноармейских коней. Нацисты велели сторожу вычистить двор гаража, потому что он был завален конским навозом. Этот сторож увидел, как мимо ведут колонну евреев, подбежал к охранникам и сказал, что евреи – друзья русских, так пусть они и убирают навоз русских коней. Охранники привели евреев во двор гаража. Вот почему все то, что произошло, произошло здесь.