Рута Ванагайте - Свои. Путешествие с врагом

Сейчас сайт Каунасского VII форта предлагает проводить там детские дни рождения и приглашает на разные образовательные мероприятия, среди которых есть и мероприятие под названием “Поиск клада”. Оно охватывает все семь гектаров территории.

Семьдесят пять лет назад в одной большой яме, полной убитых, “клад” искал убийца, любитель золотых предметов Пранас Матюкас, который позже, после войны, работал зубным техником в Йонишкелисе. Сколько золота, выдранного изо ртов убитых, было перелито и вставлено в рты жителей Йонишкелиса? А может, один-два золотых зуба все же остались в Каунасе, в яме форта, и стоит заплатить три евро за образовательный “поиск клада”?

В конце XIX века в Вильнюсе жили 63 996 евреев (41,4 % всего населения города).

Последний день путешествия. Остался только Вильнюс. Мой город. И их город, город евреев – литовский Иерусалим.

Чеслав Милош пишет:

Сегодня с изумлением размышляю о навсегда исчезнувшем еврейском Вильнюсе. Это был город огромной сосредоточенной энергии, издательств, выпускавших книги на иврите и идише, столица, местопребывание литературы и театров. С этой точки зрения с Вильнюсом мог конкурировать только Нью-Йорк [198] Garažas: aukos, budeliai, stebėtojai , p. 112. .

Начнем с окрестностей Вильнюса, которые буквально усеяны еврейскими захоронениями. Особый отряд и здесь поработал, не только в Панеряе… Совсем рядом с Вильнюсом, в окрестностях Новой Вильни, есть Лысая Гора, около которой Особый отряд 22 сентября 1941 года расстрелял 1159 евреев. До того как расстрелять, евреев несколько дней держали взаперти под охраной в Велючёнисе, в колонии.

Где этот Велючёнис? Какая еще колония? Какая Лысая Гора? Пятьдесят лет живу в Вильнюсе, ничего про эти места не слышала.

Немало поплутав по дороге, видим указатель к Велючёнису, а рядом – надпись: “Еврейское кладбище – 2 км”.

Колония в Велючёнисе – старое усадебное здание, не видевшее ремонта, наверное, с царских времен. Спрашиваем у одной встретившейся нам деревенской женщины, у другой, у третьей, где это еврейское кладбище и только ли это кладбище или место гибели евреев. Ни одна из этих женщин не понимает по-литовски. У всех почему-то беззубые или наполовину беззубые рты. “Не знаем, спросите у охраны колонии”, – говорят они по-русски.

Колония учреждена еще в 1900 году, теперь она называется Детским центром социализации. Здесь находятся те дети, с которыми не справляются в приютах. В царское время сюда привозили мальчиков от десяти до шестнадцати лет из Виленской, Ковенской, Гродненской и Минской губерний, написано на страничке центра в интернете. После Первой мировой войны здесь действовала земледельческо-ремесленная колония для еврейских мальчиков. Во время Второй мировой войны здесь был устроен еврейский детский лагерь. “Куда их увозили, деревенские старожилы не знают…” – так написано.

А увозили недалеко. Точнее говоря, за один день увезли всех, поскольку Особый отряд и с бóльшим количеством управлялся всего за день. Деревенские старожилы не знают, но, скорее всего, их отцы слышали, что еврейские мальчики и еще тысячи других были расстреляны в километре или нескольких километрах отсюда. Этого места расстрела и вам не найти. Мы попусту бродили по тропинкам, которые заканчивались кустами, и наконец в усадьбе рядом с железной дорогой увидели человека. Упросили его сесть в машину и показать нам место гибели евреев, которое почему-то названо кладбищем. Этот человек – заядлый грибник, вот когда-то, ища грибы среди кустов, он и нашел это место с маленьким памятником. Потом он туда, может, лет пять не забредал. Видно, место не грибное.

Дороги нет. Нет и тропинки. Пробираемся через крапиву выше человеческого роста, но путь нам преграждает канава. Приходится вернуться, пытаемся зайти с другой стороны. Там тоже крапива, да еще огромная куча мусора. Согласно европейской директиве, по всей Литве такие мусорные свалки ликвидированы, закрыта и эта, но наш грибник говорит, что местным по барабану, они все равно мусор сюда везут, как привыкли. “Это символический памятник погибшим евреям”, – говорит Эфраим, показывая на смердящую кучу отбросов… Что ж, враг есть враг.

Грибник упрям. Упрямы и мы с врагом. Примерно через час наконец находим, что искали. В зарослях у откоса – маленький советский памятник, установленный в 1951 году. 1159 погибших.

Один из убийц, от чьей руки в этом захолустье погибли и еврейские дети, в 1978 году писал в тюрьме своим детям об ожидающей его смерти:

Боялся смерти человек. Очень детей любил.

Грибник берет плату за труд, пять евро. Вздыхает, что колония слишком близко, все страдают, потому что воспитанников стерегут и не могут устеречь пожилые женщины, так те всё сбегают, магазин грабят, а недавно несколько из них одного своего друга убили. Закопали живьем в карьере совсем рядом с могилой евреев.

Мы в пятнадцати километрах от Вильнюса. Возвращаемся молча. Надо купить какую-нибудь мазь для рук, обстрекались, когда лезли через крапиву. Возвращаемся из зарослей в цивилизованный мир, туда, где мы еще не были, но куда непременно должны добраться. На последние полдня мы оставили дом погибшего тезки Зуроффа – Эфраима Зара – на улице Шопена, рядом с железнодорожным вокзалом. Дом № 3, квартира 19.

Эфраим Зар руководил иешивой в Восточной Польше, когда ее в 1939 году оккупировали Советы. Вильнюс тогда перешел к Литве. Евреи – раввины и учащиеся двадцати трех иешив, которые были в Польше, – поняли, что Советы закроют все учебные заведения, и тогда стали массово перебираться в Вильнюс. В 1939 году здесь поселились 2660 студентов и 171 раввин из Восточной Польши. Эфраим Зар был одним из них. Его очень любили студенты, его лекции собирали полные аудитории и в Польше, и в Литве. В 1959 году Вильнюс стал городом, где были лучшие в мире иешивы.

В июле 1941 года, 13 или 14 числа, раввин Эфраим Зар вышел из своей квартиры на улице Шопена и свернул на улицу Пилимо. В тот день белоповязочники искали раввинов, которых узнавали по бородам, и забирали их. Забрали и Эфраима. Увезли. Говорят, что в Лукишки, однако мы искали его фамилию в тюремной книге Лукишкской тюрьмы, которая хранится в Центральном государственном архиве, и не встретили ее. Скорее всего, Эфраима Зара с улицы Пилимо увезли прямо в Панеряй и там расстреляли вместе с первыми обреченными на смерть вильнюсскими евреями. В дневнике Казимежа Саковича записано, что расстрелы в Панеряе начались 11 июля. Следом за Эфраимом несколько дней или недель спустя в Панеряй, только, может быть, уже в другую яму, прибыла и его семья: жена Бейла и два их сына – Гирш и Элиягу.