Майкл Волф - Огонь и ярость. В Белом доме Трампа

Для Бэннона многое было поставлено на карту. Хейли, едва ли близкая Трампу по духу, но приближенная к нему больше, чем кто-либо из чиновников его администрации, могла, при условии хитрых политических маневров, склонить Трампа к тому, чтобы он передал ей бразды правления трамповской революцией. По сути дела, сторона Бэннона так испугалась влияния Хейли на президента, что – в то самое утро, когда Бэннон стоял на ступеньках “Посольства Breitbart” и комментировал жаркую не по сезону погоду, – они приложили все усилия, чтобы протолкнуть кандидатуру шефа ЦРУ Майка Помпео на должность госсекретаря после ухода Тиллерсона.

Все это стало частью нового этапа трампизма – движение пытались защитить от самого Трампа.

Генерал Келли добросовестно и мрачно пытался разгрести хаос в Западном крыле. Он начал с того, что принялся сортировать источники и причины этого хаоса. Главным источником, конечно же, были собственные вспышки президента, которые генерал не мог контролировать, но не мог и заставить себя их принять. Что касается сопутствующего хаоса, то его, по большей части, удалось усмирить после того, как убрали Бэннона, Прибуса, Скарамуччи и Спайсера, правда, сейчас Западное крыло оказалось во многом под контролем Джарванки.

Теперь, через девять месяцев после начала президентства, администрация столкнулась с дополнительной проблемой: стало крайне сложно находить какие-то солидные фигуры, чтобы назначать их на места уволенных высокопоставленных чиновников. А масштаб оставшихся сотрудников с каждой неделей становился все ничтожнее.

Двадцативосьмилетняя Хоуп Хикс и тридцатидвухлетний Стивен Миллер, оба начинавшие как успешные стажеры, теперь оказались в числе ключевых фигур Белого дома. Хикс стала руководить отделом коммуникаций, а Миллер фактически сменил Бэннона в роли главного политического стратега.

После фиаско со Скарамуччи стало ясно, что исполнять обязанности директора по коммуникациям не так-то просто, поэтому Хикс назначили на должность временно. Этот статус был отчасти обусловлен нехваткой у Хоуп квалификации, необходимой, чтобы возглавить уже разгромленный отдел, а отчасти тем, что, получи она постоянный статус, все могли бы подумать, что президент, по сути дела, сам управляет отделом коммуникаций. Однако к середине сентября временный статус незаметно поменяли на постоянный.

В более широком мире масс-медиа и политики Миллер – которого Бэннон называл своим “секретарем-референтом” – вызывал все большее недоверие. Почти каждое его появление на публике сопровождалось каким-то странным припадком, когда он, едва не визжа в голос, начинал жаловаться и сыпать обвинениями. Миллер де-факто формировал политический курс и был спичрайтером, но до сегодняшнего дня он, в основном, работал под диктовку.

Что самое проблематичное, Хикс и Миллер – наряду со всеми остальными, кто был на стороне Джарванки, – теперь оказались напрямую связаны с действиями в рамках расследования по России; речь шла о попытках изменить направление расследования, отвлечь следствие или, в сущности, замести следы. Миллер и Хикс составили – или, по крайней мере, напечатали – кушнеровский вариант первого письма, написанного в Бедминстере с целью уволить Коми. Хикс объединилась с Джарванкой, чтобы на “борту номер один” под руководством президента составить пресс-релиз о встрече Дона-младшего и Кушнера с русскими в Башне Трампа.

И этот момент стал определяющим для сотрудников Белого дома: кто и в каком кабинете оказался в недобрый час. И, конечно, высоким барьером, который мешал людям искать работу в Западном крыле, был не только общий хаос, но и постоянная угроза судебного преследования.

Кушнер и его жена – многие считали их бомбой замедленного действия, заложенной в Белом доме, – тратили значительную часть времени на собственную защиту и на борьбу с растущим ощущением паранойи, отчасти вызванным их переживаниями из-за того, как о них могут отозваться бывшие сотрудники Западного крыла. В середине октября Кушнер зачем-то включил в свою юридическую команду Чарльза Хардера, специалиста по защите от клеветы, который представлял интересы и Халка Хогана в его иске по делу о клевете против интернет-таблоида Gawker, и Мелании Трамп в ее иске против Daily Mail. Привлечение Хардера подразумевало явственную угрозу медиа и критикам. Мол, теперь вы говорите о Джареде Кушнере на свой страх и риск. Кроме того, это, видимо, означало, что Дональд Трамп по-прежнему руководит юридической защитой Белого дома, прибегая к услугам своих любимых адвокатов – “крутых парней”.

Помимо ежедневных закидонов самого президента, внимание Белого дома было поглощено одним важным вопросом: продолжающимся расследованием Роберта Мюллера. Отец, дочь, зять, его отец, другие родственники со своими обстоятельствами, прокурор, приближенные, пытающиеся спасти свою шкуру, сотрудники, которых Трамп наградил из-под полы, – все это, по мнению Бэннона, могло и Шекспира превратить в доктора Сьюза.

Все ждали, что костяшки домино начнут падать, и тогда разъяренный президент, возможно, снова поменяет правила игры.

Стив Бэннон сообщал людям следующее: по его мнению, шанс, что расследование Мюллера приведет к импичменту, составлял 33,3 процента, шанс, что Трамп может подать в отставку, если вдруг возникнет угроза применения двадцать пятой поправки (согласно которой кабинет может снять президента в случае его неспособности выполнять свои обязанности), тоже составлял 33,3 процента, а оставшиеся 33,3 процента приходились на шанс, что Трамп как-то доковыляет до конца своего срока. В любом случае второго срока или даже попытки выдвинуться на второй срок ждать уж точно не приходится.

– У него ничего не выйдет, – заявлял Бэннон в “Посольстве Breitbart”. – Он все потерял.

А еще, пусть и не так гладко, Бэннон говорил следующее: он, Стив Бэннон, намерен баллотироваться в президенты в 2020 году. Выражение “Если бы я был президентом…” превратилось у него в “Когда я буду президентом…”

Бэннон утверждал, что главные спонсоры Трампа, поддержавшие его в 2016 году, были на его, Бэннона, стороне: Шелдон Аделсон, Мерсеры, Берни Маркус и Питер Тиль. Словно он уже некоторое время готовился к этому шагу, Бэннон поспешно покинул Белый дом и быстро собрал незначительный предвыборный штаб. Прежде находившийся за кулисами, теперь Бэннон методично встречался с каждым консервативным лидером страны, стараясь при этом, по его собственной формулировке, “целовать задницы всех седобородых старцев и выражать им свое почтение”. Он также произносил программные речи на многих консервативных мероприятиях, посещение которых было обязательным.