Александр Афанасьев - Белорусский узел

И что? Извлекли урок? Да ни хрена! Это каким-же надо быть умом, чтобы избрать президентом страны олигарха?

Я посмотрел на часы. Два ночи. Игра продолжалась…

А у нас проблема в том, что Алешкович — тоже олигарх. Фактически — нет, потому что олигарх это тот кто зарабатывает деньги на близости к власти, на политической коррупции, а Алешкович от белорусской власти не получил ничего, ни одной привилегии. Но народ разбираться не будет…

Из казино — вышли две девицы, ноги от ушей, мини-юбки… холодно наверно так ходить, осенью то. Пошли в одну сторону, затем со смехом повернули. Видать, сегодня день не задался, с клиентами плохо.

Хотя… может я плохо о них думаю. Просто девчонки, ищущие приключений.

Проходя мимо моей машины — они вдруг остановились, потом одна попыталась открыть дверь. Ей это не удалось, все двери были закрыты с центрального замка. Я выругался, посмотрел во все зеркала — может, провокация КГБ. Но никого не было и я — вышел из машины.

— Девочки… дверью ошиблись?

— О… мужчина…

— Мимо девочки, мимо. Я женатый человек.

— Женатый… а нас только подвезти…

— Я не такси…

Поняв, что от них не отделаться, я достал телефон. Вызову такси, заплачу… не обеднею, короче.

— Паша… — вдруг сказала одна — Пашик это ты?

Я замер — потом сбросил номер. Это был пароль.

— Вы откуда, красавицы?

Салон Паджеро был наполнен запахом духов — хорошо, что взял другую машину, если я с таким амбре домой приеду, жизни мне не будет. Мы стояли на берегу Свислочи, за нами никого не было. Если кто и следил за казино — все равно ничего не понял. Ну, снял мужик двух удачно подвернувшихся тёлок, увёз их трахать — что такого то?

— Из Академии — сказала одна. Вторая зло обернулась на неё — молчи мол.

Академия ФСБ. Шпионки, крепкие телом…

— Павел Павлович привет передаёт…

Я положил руку на колено одной из них

— Убери — не меняя тона, сказала она

— Женщина в разведке должна быть немного леди, но немного и проституткой — скучным голосом сказал я — плохо вас учат. Что привезли?

Одна — достала откуда-то флешку.

— Здесь данные на Сынка. Незаконные транзакции, банковские счета…

Я вздохнул

— Если бы только на Сынка. Надо понимать, что он — не более чем пешка, хотя и возомнил себя ферзём. За ним стоят люди, которые боятся потерять власть. И они уже убили Леву. На моих глазах. Знаете, кто это такой?

— Знаем. Не первый раз в Минске.

— Нужна информация, прежде всего на них. И нужно очертить круг, кто помогает Младшему. Бить прицельно по ним. Все поняли?

— Центр ничего не решил.

— Что?

— Центр ничего не решил. Нас просили передать.

Ещё не легче.

— Девочки, тогда передайте центру: надо принимать решение, сейчас. Двойная игра не выйдет, завтра здесь будет второй Киев, поняли?

Та, что сидела сзади, послушно кивнула

— Передадим.

— Катя остаётся здесь, она здесь поступила. Я — уезжаю, но вернусь. Мне нужен ваш телефон для связи.

Я послушно продиктовал

— Только вечером постарайтесь не звонить. Я женатый человек

— В самом деле? — зло рассмеялась первая — Кать, смотри, все стоящие мужики уже заняты. Что за облом…

— Тебя как зовут?

— Снежанна. А её Катя…

— Ну, будьте осторожнее. Снежанна и Катя. Вас куда отвезти?

Снежанна — погибнет через несколько дней, попав под машину прямо на привокзальной площади Минска. Катя — пропадёт без вести. Эти преступления — так никогда и не будут раскрыты, хотя те, кто отдадут приказы их совершить — за все ими содеянное ответят.

Сполна.

На следующий день — меня вызвали в КГБ РБ.

Вызвали вполне официально, со звонком секретарю, факс послали (чтобы потом не было вопросов, что зашёл в здание и пропал), внизу — меня ждал молодой офицер с пропуском. Но я — не обманывался о сути этого вызова. Щупают. И далеко не факт, что от имени власти. Генералы КГБ тоже люди, тоже и кушать хотят и за кресло своё держатся.

Несмотря на грозное название — КГБ РБ было довольно слабым в белорусском внутриполитическом раскладе. У них было недостаточно силовых возможностей для задействования внутри страны — это не МВД и не внутренние войска. У них было недостаточно правовых возможностей — это тебе не прокуратура с её правом проверять закон в любой области и возбуждать уголовные дела. И они были слишком на виду, слишком официальные, чтобы использовать их для по-настоящему тёмных дел. Потому — Батька — КГБ особо не жаловал. Вообще, Батька, человек от земли, от сохи, нигде особо не учившийся политике — оказался на практике настоящим Макиавелли. Он создал две государственные системы: явную и тайную, подпольную. Например, есть официальный, ежегодно утверждаемый госбюджет, который всем известен — а есть что-то вроде Президентского фонда, куда поступают доходы от самых прибыльных операций, который никто не утверждает и не контролирует, и которым распоряжается лично глава государства — и по размерам, как говорят, он больше официального бюджета. Есть КГБ как официальная спецслужба, отвечающая за госбезопасность — а есть Оперативный центр, деятельность которого не регламентирована никакими законами, это что-то вроде опричнины. Подобное «двойное» государство — в мировой практике не новость, такое было в кое-каких латиноамериканских государствах, в Сальвадоре, например, в Турции было т. н. «глубокое государство» с параллельной властью националистов, «серых волков». Но такого, чтобы «двойное государство» создавалось в мирное время, во внешне спокойной и бесконфликтной республике — такое мир видел впервые…

— Куда мы идём? — спросил я у сопровождающего офицера, когда мы шли по чистой, без единой складочки и соринки ковровой дорожке по высоким, «сталинским» коридорам здания центрального аппарата КГБ РБ.

— В кабинет товарища генерал-лейтенанта Маркевича, Юрия Всеволодовича — нейтральным тоном ответил офицер

Даже к председателю…

Кабинет председателя КГБ РБ — видимо, мало изменился со времён, когда Беларусь была частью СССР — если не считать, компьютеров, телефонов и атрибутики. На атрибутику то я и обратил внимание — по неписанным правилам, кабинет считается начальственным, если в нем висит портрет главы государства. Сильно начальственным — если есть ещё и флаг. Здесь — флаг был, а вот портрета главы государства не было. Была картина, на которой я сразу опознал Неман. Это уже намёк на фронду [19] Песни про Неман довольно популярны и часто исполняются на мероприятиях оппозиции (змагаров) …

Маркевич — невысокий, седой, чем-то похожий на конферансье — улыбаясь, вышел из-за стола. Это было выражением благоволения. И этому не стоит верить ни на грош, потому что чиновники — не такие как все. Им приказать — родную мать заложат.