Бранко Лазич - Исторический очерк: Никита Хрущев, Доклад на закрытом заседании XX Съезда КПСС

В самом конце своей обвинительной речи по поводу «культа личности» Хрущев заявляет: «Мы не можем допустить, чтобы этот вопрос вышел за пределы кругов партии, в особенности же, чтобы он попал в печать. Вот почему мы его обсуждаем здесь, на закрытом заседании Съезда. Нам следует знать пределы, мы не должны давать оружие в руки нашим врагам, не должны полоскать наше грязное белье у них на глазах» {8} 8 H. С. Хрущев, «Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС. О культе личности и его последствиях» (Госполитиздат, 1959, стр. 60). Как следует из дальнейшего, на самом деле эта брошюра является изданием НТС. (Примечание переводчика.) .

Можно было подумать, что время повернуло вспять на полвека и партия вернулась ко временам ранней деятельности Ленина и к подпольной работе! Закрытое заседание, безмолвие прессы, запрещение участникам съезда делать записи, словно работа этого съезда проходила в Стокгольме или Лондоне, и все страшились царской охранки! И как в 1905 или 1906 гг., после заседания возник вопрос: следует ли обнародовать решения и материалы съезда и каким образом это сделать?

Некоторые, из числа привилегированных, получили возможность познакомиться с докладом Хрущева почти на следующий день после закрытия работы съезда. Двое из числа этих привилегированных известны: это Светлана Сталина и Тито. Дочь Сталина рассказывает, что в конце февраля Микоян пригласил ее к себе и вручил ей доклад: «Прочитай, — сказал он. — А затем поговорим, если нужно» {9} 9 Светлана Аллилуева. «Только один год», Нью-Йорк, 1969, стр. 161. . Почти в то же самое время у Тито развивались следующие события: «Однажды вечером в конце февраля 1956 года, — рассказывает Светозар Вукманович-Темпо, — Тито срочно вызвал созвал секретариат исполнительного комитета, в который входили в то время Тито, Карделж, Ранкович, Госняк и я. Тито прочитал нам доклад Хрущева на закрытом заседании XX съезда компартии СССР, который только что закончился в Москве. Содержание доклада Хрущева меня буквально потрясло. Я никак не ожидал такого стремительного поворота. Тито, однако, не был удивлен, я сразу же это отметил» {10} 10 S. Voukmanovitch-Tempo, «Revolution en marche». Mémoires (en serbe), Belgrad 1971, p. 253. .

Хрущев не удовлетворился тем, что познакомил с докладом единственную дочь Сталина и его самого заклятого врага. Он верил в «демократический централизм» и в «коллективное руководство»; вместо сталинского образа действия он стремился возродить «ленинские нормы». И вот тогда он решил ознакомить с докладом партийных аппаратчиков (по-русски в тексте. — А. Ю.) и партийных активистов. Было решено, что текст доклада будет передан республиканским и областным партийным секретарям. Каждый секретарь обкома или райкома должен был дать расписку в получении доклада и организовать чтение внутри здания обкома или райкома; экземпляр этого доклада было запрещено выносить из здания. Для первичных организаций было решено организовать заседания по следующему принципу: один из партийных чиновников являлся на это заседание с текстом доклада; представитель местной партийной элиты зачитывал этот текст, после чего «аппаратчик» (по-русски в тексте. — А. Ю.) его уносил. Никто не должен был делать никаких записей, ни оповещать посторонних об этом заседании. Такого рода заседания были организованы в марте, как уточняет Светлана Сталина, присутствовавшая на одном из таких собраний в институте мировой литературы.

Разумеется, 1 436 делегатов XX съезда, тщательно выбранные из партийной массы, могли держать в секрете доклад Хрущева. Но как только этот доклад становился известен всей партийной массе, можно было с уверенностью сказать, что распространение его неизбежно. Как раз в это время, благодаря некоторым советским лицам, находящимся в контакте с западноевропейскими дипломатами и журналистами, становится известно о существовании доклада. 10 марта 1956 года американский посол Чарльз Болэн впервые слышит о нем; источник этого слуха — корреспондент английской коммунистической газеты «Дейли Уоркер». На следующий день эти слухи подтверждает один американский профессор, который приехал в гости к своему отцу, советскому медику, только что занимавшемуся лечением одного члена центрального комитета компартии СССР {11} 11 Charles Bohlen. «Witness to History», New-York 1973, pp. 396-98. . В последующие дни различный технический персонал, состоящий из советских граждан, работающих у иностранцев, — уборщицы, домработницы, шоферы, — начинает рассказывать о закрытом заседании «активистов» партии.

Первое сообщение о докладе Хрущева на закрытом заседании в западной прессе мы находим в статье Харрисона Салисбэрри, бывшего корреспондента «Нью-Йорк Таймс», где 16 марта и была напечатана его статья. Некоторые сведения, попавшие в эту статью, неточны. На другой день после публикации этой статьи телеграфное агентство Рейтер печатает депешу, в которой с большей точностью пересказывается основное содержание доклада Хрущева. Почти одновременно начинают раздаваться голоса и в западном коммунистическом лагере. 14 марта Тольятти, выступая перед центральным комитетом партии, подвергает критике — но не преступления Сталина, а собственные политические действия. Московский корреспондент «Юманите» Пьер Анжес в трех статьях (напечатанных 19, 20 и 21 марта) дает весьма смягченное резюме доклада, пользуясь, вероятно, советскими источниками. 20 марта еженедельник югославской коммунистической партии печатает, в свою очередь, довольно пространное резюме доклада — более полное, чем отчет агентства Рейтер, и более близкое к оригиналу, чем резюме Анжеса. Наконец, 28 марта «Правда» печатает статью под заголовком «Почему культ личности чужд марксизму-ленинизму», в которой Сталин подвергается критике с помощью тех же самых аргументов, использованных в докладе, — например, приводится цитата Маркса, осуждающая «культ личности», резко критикуется «Краткая биография» Сталина.

Отныне уже никто не может отрицать существование доклада и его общее направление. Но подлинный и полный текст пока еще хранится в секрете, — он станет известен всему миру лишь через два с половиной месяца.

Хрущев принял решение во имя «демократического централизма» познакомить первичные партийные организации с текстом его доклада на закрытом заседании — это облегчило распространение информации о существовании доклада и общем его смысле; другое решение Хрущева — во имя «пролетарского интернационализма» — познакомить «братские партии» с текстом доклада, позволило этому тексту оказаться на Западе.

Уже после распространения доклада Хрущева на Западе множество людей старалось присвоить себе пальму первенства в получении текста доклада. Так, например, генерал Рейнхард Гелен, шеф знаменитой западногерманской разведки, писал в своих воспоминаниях: «Насколько мне известно, наша разведка первой добыла полный текст секретного доклада Хрущева, с которым он выступил 25 февраля 1956 года на двадцатом съезде партии: в этом докладе говорилось о новой политике СССР по отношению к своим сателлитам и к иностранным государствам. По мысли Хрущева, мирное сосуществование, о котором шла речь, должно способствовать прежде всего возникновению разрядки международной напряженности между странами восточного блока и Западом — столкновение этих двух сторон продолжалось годы и годы» {12} 12 Reinhard Gehlen. «L’Organisation Gehlen — Mémoires». Paris, Fayard-Presses de la Cite, 1972, pp. 203-4. . Все эти сведения не только ни на чем не основываются и противоречат тому, что было известно тогда, но и к тому же включают грубейшую ошибку: ас западногерманской разведки попросту спутал секретный доклад Хрущева о «культе личности и его последствиях» с другим его докладом, перед всеми участниками съезда — текст его был напечатан тиражом в несколько миллионов экземпляров накануне выступления Хрущева и вскоре поступил в свободную продажу.