Александр Афанасьев - Уральский узел

Иван Данилович всегда чувствовал за собой какую-то вину. Я не знал, какую именно — но это было видно. Поэтому он, когда ушёл на пенсию уже из КГБ — на общественных началах стал кем-то вроде тренера, тренировал пацанов искусству самбо. А так как в школке были одни тётеньки, уважением они не пользовались — Иван Данилович был у многих пацанов как второй отец. Первые отцы — чаще всего сидели…

В восьмидесятые годы — в Свердловске появились подвальные качалки и тренеры по каратэ. Это было предтечей «ревущих девяностых», когда подвальные пацаны выйдут на улицы, чтобы урвать свой кусок, и не будет у них ничего, кроме силы — но силы будет много. Братство народов трещало по швам, появлялись этнические группировки, то и дело происходили «махачи». Государство пыталось запретить каратэ, вводило уголовную ответственность за его преподавание — но общество уже давно было беременно массовой жестокостью, и какая разница, как тебя убьют — ногой по башке в подворотне или заточкой под ребро как в Сумгаите. И только повзрослев, пройдя с болью и кровью эти лихие девяностые — я понял всю горечь слов Ивана Даниловича, когда он прощался с нами, уходившими в качалку. Как он говорил про то, что он учит защищаться, а там — нас будут учить убивать.

И Иван Данилович — как всегда был прав.

Мы, несколько его бывших учеников — поддерживали его как могли. Приезжали к нему за советом…

Вот и я, зайдя в тёмный подъезд, вдруг почувствовал, как возвращаюсь в детство. Простое, беспощадно честное детство. Где главной проблемой — было отомстить за выбитый зуб шпане, с улицы Слесарей…

— И что ты хочешь делать? — спросил Иван Данилович меня, когда мы сидели на кухне и пили чай с кедровыми орешками. Окно — было безукоризненно чистым, как на параде, но через него — был виден засранный двор и машины, стоящие на газонах. Стоянок нормальных тут не было — не предполагали строители светлого социалистического рая потребности гражданина будущего в личном транспорте.

Я посмотрел поверх головы Ивана Даниловича и увидел на стене вырезку — картина с дирижаблем…

— Мстить. Только не знаю, как.

— Мстить? А за что?

За что… как бы сказать то это. За что.

— Знаете… — сказал я — я одно время верил в одну большую глупость. Вот есть они, да. И есть мы. Они — это Запад там, Лондон.

Иван Данилович кивнул

— … мы в девяносто первом лишились страны. Потом знаете сами что было. Мы — мочили друг друга, грызлись за кусок, как бультерьеры. Пройти по кладбищу — сколько пацанов лежат. Молодыми легли — и за что? За ларёк, который давно снесли и на помойку вывезли? Ларька нет — но пацанов не вернёшь. А сколько в те годы простого народа на погост отправилось? От сердца, от нервов, кто и от голода — так? Но мне почему-то казалось, что мы проиграли, потому что они лучше… честнее нас были. Умнее. Что мы — не можем управлять, порядок там наводить, а они — могут. И на этом простом основании, у них так, а у нас — вот так, похуже. А потом — я понял: ни фига…

Я обличающе потряс пальцем.

— Ни фига они не умнее и не честнее нас. Такие же, если не хуже. Такие же лживые, лицемерные, циничные, так же сдают и продают. И право на кусок — они имеют не больше чем мы. Просто в девяносто первом мы проиграли. И у нас — пользуясь этим — отжали все что могли, все что можно и что нельзя. Мы просто им проиграли. Сдались, потому что сами решили сдаться. И теперь — Украина уже не наша, а скоро и Белоруссия и Казахстан нашими не будут. А теперь, они, с. а, уже в наш дом как хозяева лезут, понимаете! В наш, б…, дом! Они мне, мне, б… — говорят, как мне жить! Вот этот педик лондонский — он что, думает, что взял меня? Да х… ему в сраку! Я ради удовольствия его закажу! Пусть потом в розыск Интерпола объявляют, е…ть!

Иван Данилович смотрел на меня

— Ну и дурак — сказал он

— Это почему? — опешил я

— Тот, кто тебя вербовал — он кто? Никто, шестёрка. Пришлют другого, да и всё. А себе жизнь изгадишь…

Поразмыслив, я решил, что Иван Данилович прав. И в самом деле — пришлют другого, вот и все что будет. Эта мразь… он же не от своего имени говорил, верно? Он озвучивал чьё-то решение…

— И что делать?

— А ты знаешь, что делать. И сам для себя уже решил, верно? Это наша корова и мы её доим, верно?

Иван Данилович поднялся со своего места, налил себе и мне ещё чая — он его прямо в чайнике заваривал. Но было вкусно.

— Знаешь… хочешь скажу, в чем мы были неправы?

— Мы?

— Коммунисты.

— Хочу…

Иван Данилович отхлебнул чая. Уставился в окно

— Я долго над этим думал. Пытался понять — что не так то было. Такую страну из руин подняли, и не один раз — дважды. И — вот. Ты же не видел… не знаешь, какая нищета была ещё в шестидесятые. А тут… дома строятся… такие районы поднимали, в семидесятые, в восьмидесятые. Афган? Да тьфу — этот Афган, мы в войну двадцать с лих…м миллионов положили. Так что же не так? А потом понял?

…

— Мы сами виноваты. Всех учили, что люди — братья. Да забыли сказать — «свои люди». Понимаешь? Свои люди — братья. А чужие — не братья никакие. Вот и попались. Если все люди братья — то на фиг война тогда? На фиг вообще за что-то бороться?

— Мы не такие

— Да, вы не такие. Но у вас мечты нет. За вами — потому люди и не тянутся.

— А у них — есть мечта?

— А как же. Господи прости, в чужой дом пусти и помоги вынести

Иван Данилович смотрел на меня совсем не старческими глазами

— Ты не понял ещё? Восточную Европу завербовали на том, что будут вместе дербанить наследие коммунизма. Советские республики. Монетизировать, так сейчас говорят? Заметь, если поляки едут в Лондон утки в больницах выносить и задницы подтирать — то украинцы едут уже в Польшу тем же самым заниматься. Если Польшу немцы скупили, то сами поляки — скупают сейчас Украину. А сейчас — ту же Украину, Белоруссию, Прибалтику, Среднюю Азию — вербуют, дербанить уже Россию. Устроят беспорядки, потом придут со своими евро и со своими законами. И со своими обидами. Отберут все, до последних штанов раскулачат, ничего не оставят. Припомнят все, и девяностые припомнят. Нигде от них не скрыться.

Иван Данилович отхлебнул чёрного, дегтярного чая и закончил

— Мне — скоро в ад. Вам — хлебать…

Британское консульство в Екатеринбурге находилось по улице Гоголя, в новом, недавно построенном здании красно-кирпичного цвета, в котором находились и другие дипломатические учреждения, расквартированные в Екатеринбурге, в том числе консульства США, Чехии и некоторых других стран. Тут же, неподалёку — находился католический приход Св. Анны. Считалось, что эти консульства занимались исключительно визовой работой — но я то точно знал, что это не так. Поскольку я и сам теперь — был британским агентом.