Александр Афанасьев - Уральский узел

Ирина промолчала.

— Я тебя загрузил, да? Нашёл о чем разговаривать.

— Нет. Мне не впервой разговаривать с мужчинами о политике.

— А ты сама — как тут оказалась?

Ирина не ответила

— Пошли вниз… — сказала она

— Может, попробуем через окно?

— Зачем?

— Ну… ради сбережения твоей репутации.

Сказал — и понял, что сказал глупость. В этих кругах — чем скандальнее репутация, тем оно лучше…

Мы оделись. Начали спускаться вниз… я сразу и не понял, что происходит там, в гостиной. Потом — до меня дошло. Думали, групповуха? Ага, как бы не так. Они расселись кругом, зажгли свечи, достали откуда-то доску для гадания… ну, знаете, типа такая с буквами. И устроили гадание…

Почему то от этого зрелища пьяного гадания — камлания меня прошибло таким омерзением… что и высказать невозможно. Казалось бы… ну чего такого-то… люди гадают, в конце концов, не в ж… долбятся, верно? Но… вот эти лидеры общественного мнения, ломы, мать их, оппозиционеры, которые всегда знают как лучше, у которых всегда найдётся какая-то критика, какое-то острое слово, которые с умным видом красуются на телеэкранах и рассказывают, как жить надо… вот эти придурки пьяные сейчас сидят кругом и камлают на досочке с буквочками.

Бред… какой дистиллированный бред… какой омерзительный бред.

Глаза бы мои этого не видели…

К счастью — среди машин была и моя, и нам не надо было вызывать такси, или ждать, пока кто-то из этих придурков — проснётся и приведёт свой уровень алкоголя в крови в соответствие с требованиями ПДД.

Мы просто ехали в Москву. Это, собственно и была уже Москва — Сколковское шоссе самое короткое из всех шоссе, ведущих из Москвы, сейчас это почти что внутригородская трасса, проспект, а не шоссе. Ирина — держалась так, будто между нами ничего не произошло… наверное, на Западе так и принято.

Я припарковал машину недалёко от станции метро. Москва уже просыпалась.

— Приедешь в Екатеринбург? — неожиданно саам для себя спросил я

Ирина улыбнулась — и её улыбка не означала «Нет», но не означала и «Да»

— Я тебе позвоню…

— Хорошо — сказал я, стараясь скрыть разочарование — на созвоне…

…украинские свидомые, белорусские змагары, русские белоленточные, казахские ордынцы — они все птенцы одного гнёзда, плоть от плоти советской интеллигенции. Аргументы, повадки, цели, способы достижения — у них общие. И всего-то двадцать четыре года назад они были единым целым, а сейчас продолжают то же самое дело, развал единой страны, не только юридический, но и реальный развал с насаждением враждебности между народами. Наивен тот, кто думает, что в 1991 году оформили юридически развод — и интеллигенты успокоились и заткнулись… нет, они продолжали и продолжают то, что делали ещё при СССР. И будут продолжать. Совсем не просто так в Киеве и в 2004 Немцов рядом с Тимошенко стоял, и сейчас в Киеве пасся, пока не убили, и казахская интеллигенция украинцев поддерживает. Это всё — одни и те же.

Разница между ними лишь вот в чем. В бывших союзных республиках — интеллигенты нашли нишу и встроились в неё. Это воспевание "незалежности", сочинение новой истории типа "украинцы выкопали Чёрное море" или "наши предки — казахантропы трёх метров роста" или "вторая мировая война началась для того чтобы уничтожить узбеков как народ" и интеллектуальное обслуживание свидомых властей. Ну или борьба с ними если власть недостаточно свидома и недостаточно быстро "идёт в Европу", которая с опаской смотрит на новых «сыновей лейтенанта Шмидта». А в России — интеллигенты нишу найти не смогли и оказались маргинализированы. Потому что русофобия — прокатывает везде кроме самой России, русские не захотели иметь "совестью нации" тех, кто их ненавидит. А интеллигенты в России — через свою русофобию переступить не смогли, потому что это самая их суть. Вот сейчас и продолжается процесс, идущий уже лет пятьдесят — "свидомизация" и насаждение русофобии по одним и тем же канонам .

http://werewolf0001.livejournal.com

В Екатеринбург — я возвращался в дурном настроении, с твёрдым и все возрастающим чувством уверенности, что меня отымели.

Нет, не Ирина. В Лондоне…

Чтобы вы понимали меня, расскажу вам один анекдот. Собрались крестьяне и пошли с барином разбираться. Подступили к дому, выходит на крыльцо барин, с двумя ружьями, спрашивает — ну чаво? Крестьяне с мрачным видом начинают расходиться. Через несколько часов — те же крестьяне бухают в шинке, шинкарь одному из них подливает, дружески спрашивает: «Ну, чаво?» И тут крестьянин взрывается: «Да ничаво!!!»

В этом анекдоте есть великая сермяжная правда: русский сдержан, но не терпелив. Просто, если с ним быть несправедливым, он копит это в себе, обсасывает со всех сторон, размышляет — а потом вдруг взрывается. И горе тому, кто окажется у него на пути.

Так и тут.

Я сидел в своём офисе, механически ел печенье, смотрел на экран (на экране был я сам во время поездки на Сицилию, у дорожного знака, показывающего направление на деревню с названием «Корлеоне») — и вспоминал одну извечную мудрость мафии: если тебя заставили поклониться, поклонись очень и очень низко. И помни об этом до тех пор, пока не представится возможность отомстить.

Возможно, британцы думали, что они решили вопрос. Но они и представления не имели, какую бомбу они поставили на боевой взвод…

Голова моя не работала. Я принимал людей, отдавал какие-то распоряжения, что-то подписывал — но голова не работала. Можно кого угодно обмануть своим видом — но не себя самого, я знаю, когда я в рабочем состоянии, а когда — нет. Когда в голове — противная гудящая пустота. И я знал, почему я не могу работать.

Плюнув, я выключил компьютер. Нажал кнопку интеркома

— Не знаю, когда буду…

В Екатеринбурге — Свердловске, вообще то, мой город до сих пор больше Свердловск — был такой квартал, застроенный в тридцатые годы — квартал НКВД, Он так и назывался, потому что был застроен специально для работников НКВД, сейчас же — он был неухоженным, разрушающимся памятником… то ли авангардизма, то ли модернизма — не разбираюсь я в архитектуре, помню потому что спонсорскую помощь просили. В одной из квартир — коротал свой век Иван Данилович Львов. Человек, которому суждено было стать свидетелем величайших деяний века…

Ему было уже под девяносто. Он пришёл в НКВД по призыву Берии и разбирался с «перегибами» в Сибири и на Урале. А учитывая то, что народ с тех пор уральский и сибирский ни чуточку не изменился — перегибы… можете представить, какие они были — эти перегибы. Потом — с пятой ударной армией шёл до самого Берлина. Потом — вернулся в Свердловск…