Александр Афанасьев - Уральский узел

Самое страшное слово в этом — никто. Никто не выиграет. Будет только хуже…

Он не понимал — он точно знал это. Потому что видел своими собственными глазами, как это бывает…

Кстати, различия между теми, кого прислали сюда убивать — проявились и тут. Двое неонацистов, Павел и Сергей — не скрывали своего удовлетворения, жалели что сами не оказались там, на Манежке и не получили возможность жечь и убивать. Назар — смотрел молча, а когда его дежурство подошло к концу — вставая из-за стола, осенил себя крестом и что-то прошептал на украинском.

Возможно, это была молитва.

Утром — прибыл Мечислав — он был где-то в другом месте, всю ночь. Приказал быстро собираться…

Гагарина…

Они шли по улице Гагарина. Прямо под прицел…

Пульсирующий гул выкриков. Свобода! Свобода! Россия! Свобода! Борись! Борись! Разлив трехцветных государственных флагов над толпой — тысяч восемь — десять, не меньше, для России очень неплохо.

И это он — завёл их под прицел. Он же — должен был их сейчас спасти…

Перед тем, как зайти в здание — он посмотрел по сторонам, в небо… сумрачно, туманно, сыро, вот-вот пойдёт снег, и квадрокоптеры в небе — он насчитал три только со своего места…

Наверх, на девятый этаж — он поднимался бегом. Времени нет совсем.

Офис. Дверь пинком вышибешь. Ключ, который ему передал Геннадий Игоревич скользнул в замок… замок был необычный для офиса, отлаженный и смазанный, работающий как часы. На стене — сиротливо висит доска, на которой что-то написано красным маркёром, большой стол, на нем — что-то вроде сумки. Он запер дверь, расстегнул сумку. Он уже знал, что это за сумка — последний вариант дюффельбэга для снайперов, он при необходимости раскладывается полностью и превращается в мат для лёжки. Внутри — притороченная ремнями к поролоновой основе винтовка ВС-121 с интегрированным глушителем и термооптическим прицелом Скандия-60, идеальным для охоты в городских условиях…

Тут же лежал и пистолет — привычный ему Глок, часы марки Suunto, с которых можно было получить все данные для точного выстрела, и лазерный дальномер марки Лейка, недешёвый. И даже блокнот снайпера, в котором скрупулёзно записаны отклонения на разные дистанции…

Давненько он не держал в руках такого оружия. В Украине — приходилось воевать либо старым либо тем что под руку попало, собирали по крупицам, волонтёры и просто неравнодушные люди отдавали последнее. Когда он дослуживал в российской Альфе, у него одна из винтовок была ОЦ-03, буллпап-вариант СВД, производимый в Туле. Это — был уже усовершенствованный вариант, производимый в Ижевске, с более длинным и тяжёлым стволом и полностью интегрированным глушителем, делавшим развесовку винтовки идеальной — центр тяжести находился как раз в районе точки удержания.

Он надел гарнитуру, переключился на полицейский канал. Вставил магазин, дослал… винтовка была готова.

— Амур, Амур, Лидеру шесть один

— Шесть три, Амур.

— Колонная поворачивает на Гагарина, повторяю — на Гагарина.

— Принято на Гагарина…

— Тысяч десять уже…

— Амур, Амур, повтори, не понял тебя.

— Тысяч десять уже. Идут пока мирно.

— Лидер — всем позывным по Гагарина, общий.

— Общий один.

— Амур, я Утёс четыре, шесть один

— Шесть три

— Амур, у меня здесь ноль первый, буйный. Куда его девать?

— Утёс четыре, где ты?

— Точка Спутник.

— Утёс, вых…и его из машины к е…ой матери и пинка дай, не время сейчас. Всем на точках Уран и Спутник готовность.

— Утёс принял, передам.

— Утёс, два ноля.

Похоже, пока движения никакого нет. Насколько он помнил обмен, ноль первый — это хулиган или алкоголик…

Вопрос — когда начнётся. Не исключено — что поляк — не доверяет ему и держит его на прицеле. Скорее всего, так и есть…

Когда…

— Ташкент, Лидеру шесть один

— Шесть три, Ташкент.

— В колонне перегруппировка, фронт занимают боевики, видимо… готовятся к чему то.

— Принято, где вы?

— Точка Плутон.

— Принято. При попытке прорыва оцепления всем делать жёстко двадцать два. Памиру готовность, Памиру готовность.

— Памир Лидеру, шесть один.

— Шесть три, Памир.

— Выстраиваю черепаху. Мы в тяжёлом. Точка Спутник закрыта.

— Памир — принято. Свободными силами перекрывайте дворы. Работайте с Утёсом

— Памир принял.

— Два ноля.

И тут — эфир взорвался криком

— Памир всем, Памир всем! Снайперский огонь по моим позициям! Ориентировочно со Спутника или дальше, вдоль по улице!

Есть!

Вот теперь — он точно сосредоточен на целях — выстроенных в тяжёлом бойцах национальной гвардии на точке Спутник — это, скорее всего широкий перекрёсток Ленина — Гагарина…

В термооптическом прицеле — человеческое тепло отражалось красным или чёрным — по желанию пользователя. Он переключил на чёрное — снайпер едва был виден, но он был там, где и должен был быть, на найденной им позиции. В его прицеле.

Винтовка отдала в плечо — и первая пуля ушла в цель…

Движения во дворе высотки — не было. Следов крови — тоже.

Он заметил фургон с высокой крышей местного ЦСН ФСБ, с торчащими «лишними антеннами». Показал — «я свой» — рукой за горло, и тут же большой палец. Фургон в ответ дважды мигнул фарами.

Предупреждены. Ждут.

Прокравшись к подъезду — просто идти нельзя, несмотря на ранение, польский снайпер может занять позицию у окна подъезда, карауля тех, кто за ним придёт — он открыл дверь ключом, который получил от домовладельца, снимая квартиру на верхних этажах. Прислушался, принюхался… прошёл дверь. Замер.

Тихо.

Начал подниматься — этаж за этажом, прислушиваясь, принюхиваясь, присматриваясь… поляк может занять позицию в отнорке у мусорных баков, выйти в спину. Его могут выдать следы крови на лестнице, дыхание, просто запах крови. Поляк опытнее и сильнее — но он ранен и ранен серьёзно.

Идёт охота на волков, идёт охота…

Никакой справедливости тут нет и быть не может. Он на своей земле — а Польша за тысячи километров отсюда. Никто не просил поляка приезжать сюда убивать.

Дверь. Закрыта. Следов крови нет. Дверь хорошая, стальная.

Ключ у него был, а вот внутри — не было самой простой щеколды, все запоры на двери — можно было открыть снаружи. Это минус. Он отпер оба замка, дверь — открывалась наружу — это и хорошо и плохо. Он потянул дверь на себя, открывая её и одновременно — прикрываясь двумя миллиметрами стали и стеной.

Пуля — как кувалдой ударила по металлу двери, проделала рваную дыру и ударила в стену, осыпав его кусками бетона и штукатурки. Но — много выше его головы, он лёг на пол. Никто в здравом уме не заходит в одиночку.