Александр Афанасьев - Уральский узел

— Героям Слава!

— Слава Україні!

— Героям Слава!

— Слава Україні!

— Героям Слава!

— Слава Нації!

— Смерть ворогам!

— Слава Нації!

— Смерть ворогам!

— Слава нації!

— Смерть ворогам!

— Україна!

— Понад усё!

— Україна!

— Понад усё!

— Україна!

— Понад усё!

— Как думаешь, вон то дерево…

— Что? — спросил он

— Вон то дерево — оказал поляк — метров двести до него.

— Нормально…

В качестве оружия они использовали автоматы — обычные АКМ с глушителями и оптическими прицелами. Надо сказать, для города оружие подобрано отлично. Он сам тренировался одно время с таким — когда проходил службу в подразделении Альфа — ныне ЦСН А ФСБ РФ. Правда, он использовал другой прицел — четырехкратный, здесь были три с половиной, точно такие же, как на снайперских винтовках второй мировой…

Он и поляк — почти не стреляли. Всё-таки за каждым из них — инструкторский опыт. Просто сделали по несколько выстрелов, чтобы проверить оружие — и уступили место другим. Американец — как оказалось, тоже что-то понимал в стрельбе, и получилось, что у них на одного обучающегося — один инструктор. То есть — просто отлично. Дисциплина одна — быстрая и точная стрельба под большим отрицательным углом. То есть — типичная задача для снайпера в условиях городского боя. Здесь — задача упрощалась тем, что целью — будет толпа и в кого попадёт пуля — в общем-то, неважно. Главное — побольше крови, побольше жертв. Они же с поляком — имели дополнительную задачу — убивать ментов. Их предупредили, что среди демонстрантов будут свои, они будут либо в куртках лимонно-жёлтого цвета, либо шапочка лимонно — жёлтая, либо любая жёлтая полоса на одежде или на рукавах. В них — стрелять нельзя…

Так получилось, что в качестве обучаемого — ему попался Назар. Парень крепкий, но руки поставлены плохо. У снайпера — должны быть «поставлены руки», здесь важна не столько сила, сколько способность к мелким, точным движениям, и способность застывать в какой-то «жёсткой» позе на длительное время, превращая своё тело в станок для оружия. Назар — с автоматом обращался уверенно, но сразу было видно, что он не снайпер. Впрочем, в той обстановке, которая будет, это и не важно. Главный фактор, влияющий на точность стрельбы — учёт угла, под которым будет вестись огонь и необходимой поправки, и они, используя поднимающуюся вверх дорогу как полигон — научили своих курсантов определять этот угол и верно брать поправку на него. Короче — все будет добре, как говорили на фронте.

После завершения обучения — по инициативе американца прочли декалог украинского националиста, вслух и все вместе. Кстати, американец (а он точно был американцем) по-украински говорил очень чисто, так бывает, если язык родной с детства. Значит — скорее всего, сын или внук пособников Гитлера, бежавших в Штаты от справедливого возмездия. Такой же, как например, Кэтрин Чумаченко-Ющенко — есть даже старая газета украинских националистов в США, где она, ещё подростком — стоит и зигует.

На осине не родятся апельсины…

Україно, Мати Героїв,

зійди до серця мого, прилинь бурею вітру кавказького, шумом карпатських ручаїв, боїв славного завойовника батька Хмеля, тріюмфом і гуком гармат революції, радісним гомоном Софійських дзвонів …

Он читал это вместе со всеми и думал — почему? Как так могло получиться? Украинцы — стояли рядом с русскими насмерть во всех сражениях, начиная от Бородино и заканчивая Берлином и Кандагаром. И когда они шли на смерть за свою общую Родину — никто не спрашивал, какой ты национальности. Русский? Украинец?

Ещё в пятидесятые — шестидесятые годы слово «бандеровец» в Украине было ругательным, бандеровцами пугали детей, и было от чего.

А он — помнил старую детскую книжку… тогда книжек было мало, не то, что сейчас, и каждая — читалась и перечитывалась много раз, почти наизусть. Он и сейчас помнил её — наивная и светлая детская история о маленькой девочке, которая живёт в Киеве, отдыхает на пляже, а потом на речном теплоходе — едет к бабушке по Днепру. Старая, наивная и чистая история, в которой не было места национализму и ненависти, в которой никто не разбирался, кто какой национальности и «кому налэжит Крым?». Кто тогда мог подумать, что русские и украинцы будут с остервенением убивать друг друга.

Это ведь не мы начали. Это украинцы — захотели все поменять. И даже получив в девяносто первом независимость — мирно получив, вместе с огромными землями с преимущественно русским населением — они не успокоились. Хотя должны были. Только что — на их глазах развалилась многонациональная страна — СССР. Украина — была Россией. Была ею в том смысле, что это тоже была многонациональная, и, в общем-то, лоскутная страна, она была в ещё более опасном положении, чем Россия — в России не было территорий, которые стали Россией только после сорок пятого года. Хотя нет, кстати — Калининград и Тува. Сорок пятый и сорок четвёртый. Но все равно… надо же было извлечь какие-то уроки из падения СССР, из всей пролитой крови в Таджикистане, в Карабахе, в Приднестровье, в Чечне. Понять, что агрессивный национализм титульной нации не просто вреден — он убийственен для страны. Что нельзя строить страну как дом украинского народа, нельзя бередить старые раны и вспоминать старые обиды. Но нет. Шло по нарастающей — каждая новая украинская власть проводила все более вызывающую и нетерпимую политику, все активнее разыгрывалась национальная карта, все больше политиков, в собачьей свалке за власть — забывали об ответственности перед будущим страны, и обращались к самым низменным, самым тёмным сторонам души своих избирателей. Постепенно — стороны забывали об элементарных приличиях… чего говорить, когда в ответ на замётку о массовой гибели шахтёров в Донецкой области, на форумах появлялись издевательские комментарии «Кротам кротячья смерть». Как это понимать? И как жить вместе после такого — есть ли вообще смысл жить вместе после такого? Но — жили. Было такое ощущение, что Украина ничего не боится, была какая-то нездоровая самоуверенность и успокоенность. Он тоже, тренируя президентскую охрану по приглашению своего друга, русского спецназовца, ставшего начальником охраны и одним из самых приближённых к Виктору Януковичу людей, живя в Киеве — тоже думал… да, да, думал, он не врал сам себе. Они все — успокоились. Это в девяностые, когда только что рухнула страна, когда полыхало в Абхазии, Карабахе, когда в Таджикистане людей вырезали целыми районами, когда загорелась Чечня, и была реальная угроза взрыва на всем Кавказе — тогда все, и Украина в первую очередь смотрели на все это, и боялись. И правильно боялись! Как говорил его первый командир — страх это хорошо. Он помогает тебе выжить и подсказывает правильный ход. Он подсказывает, если ты делаешь что-то не то и помогает вовремя остановиться…