Александр Афанасьев - Уральский узел

Украина на какой-то момент стала бесстрашной.

В Украине — одним из общепринятых мемов было «зато у нас Чечни нет» — этим оправдывалось то, что Украина жила похуже России, причём с годами этот разрыв все увеличивался и увеличивался. Ещё один общепринятый мем «Украина обречена на успех». Он жил и в России и в Украине, имел возможность сравнивать — в Украине было намного больше оптимизма. Какое-то время этому оптимизму поддался даже он, полюбил этих людей… ему казалось, что, несмотря на все трудности, Украина всё-таки найдёт свой путь, как то сможет выбраться из экономической ямы. Всё-таки — рядом Европа, до неё везти производимые в Украине товары ближе и проще, чем из Китая. Западная Украина — как то сможет зарабатывать на близости с ЕС, Восточная — на близости с Россией. Внушало оптимизм и то, что в Украине не было традиции массового насилия… в конце концов, он был в Крыму, видел как решались вопросы с самозахватом земель татарской общиной — в России давно бы палками раздраконили, а здесь — нет, сидят, говорят, договариваются — годами договариваются…

Но нет. Не договорились. Не вышло.

Решили-таки рубануть…

…щоб помстити ганьбу неволі, потоптану честь, глум катів Твоїх, невинну кров помордованих під Базаром, Крутами, в Кінгірі і Воркуті, геройську смерть Героїв Української Нації, Української Національної Революції — полковника Євгена Коновальця, Басарабової, Головінського, Шухевича, Бандери та славну смерть Данилишина і Біласа, і тисяч інших незнаних нам, що їх кості порозкидані або тайком загребані…

Несмотря на своё увольнение — он, в общем-то, был в курсе происходящего и понимал, почему так решили. В основном потому, что страха не было. Непоротое поколение, не видевшее или не запомнившее разрухи девяностых, нищеты, безработицы, межнациональных конфликтов, раздиравших соседние страны, беженцев. Они этого просто не знали, не понимали, как это бывает — и думать не думали, что вот здесь, в двадцать первом веке, в центре Европы — может быть такое. Они даже не представляли — что другая сторона может не отступить, не уступить, не согнуться, встретить пулями. И другое поколение, то что видело девяностые, то что выжило в девяностые — тоже успокоилось, немного отъелось, поверило в само себя, в страну, в то что «Украина обречена на успех».

И напрасно поверили…

Холодной весной две тысячи четырнадцатого — был полный бардак. С документами, с людьми, со всем. Ему не составило никакого труда легализоваться, устроиться инструктором в Национальную гвардию — документы о том, что он служил в украинской Альфе, были подлинные, да их никто толком и не проверял. А после фронта, после Мариуполя и Песок — никаких вопросов к нему и вовсе быть не могло…

Его так никто и не раскрыл.

После того, как они отстрелялись, пропели декалог националиста, остальные — грузили снаряжение в Газель и Ланд Круизер американца — а Назар подошёл к нему. Он был весь какой-то переляканный и сбитый с панталыка.

— Пробач, пан командир — сказал он, и оглянулся на Газель — тильки ось що. Я в студентів стріляти не буду. Це не по-людськи. Вони тільки свободи хочуть, як і ми, за що їх вбивати? Я краще ментів буду вбивати. Скільки зможу, стільки вб'ю. А з позиції не піду. Нехай мене вб'ють там.

Он посмотрел затворную раму на свет — чистая. Начал собирать автомат

— Ты один так думаешь? Остальные — тоже не будут? — негромко и как бы, между прочим, спросил он

— Ні — подумав, ответил Назар — вони будуть. Вони Бога не мають. Вони будуть.

— Добре — сказал он — стреляй по ментам.

С куратором — полковником Николишиным — ему удалось встретиться на следующий день, в магазине, куда он выходил за продуктами. Это был обычный супермаркет, ничем не примечательный, плюсом было только то, что в нем были высокие полки, за которыми было удобно прятаться — и из-за них магазин не просматривался совсем.

Полковника Николишина прикрывали. Женщина с бейджиком менеджера зала — проверила, не идёт ли кто за ним, кивнула — можно. Сотрудник службы предотвращения потерь на входе — скорее всего тоже оперативник ФСБ, он при необходимости сможет отсечь хвост или просто подозрительного, сказав, что подозревает его в краже из магазина, и он должен провести досмотр. Скорее всего, рядом, наготове и милиция.

Полковнику Николишину — другу его отца, отозванному из активного резерва — было за семьдесят, но форму он держал, по три километра бегал. Сейчас он, в типично стариковском одеянии, тёплой китайской куртке — стоял около морозильных ларей, мучаясь муками выбора…

— Цены опять подняли… — вместо приветствия сказал он — вон, пельмени опять восемь рублей прибавили. Сталина на них нет.

— Добрый день, Геннадий Игоревич…

— Добрый, Володя, добрый… — полковника нельзя было недооценивать, он служил ещё в Кандагаре — что нового?

— Группа готова действовать. Пять человек, считая меня. Польский инструктор-наёмник, трое боевиков из Азова — двое русских, неонацистов, один западный украинец, идейный. Ещё один сотрудник полиции, капитан Ющук Борис Григорьевич, он должен будет обеспечить безопасную доставку на место и отход, используя полицейский транспорт и удостоверение, он же — выпишет пропуск на нашу Газель. Основной вариант — при движении по проспекту Ленина, запасной — работа с высоток на Мира и на Гагарина. Данные я перегнал, точки отметил. Думаю, отсебятины не будет, но на всякий случай надо быть готовыми ко всему…

Надо быть готовыми ко всему…

Идея операции Цветок — так она называлась, заключалась в простом правиле — если не можешь победить — возглавь. Все понимали, что Екатеринбург — может быть, и скорее всего, будет горячей точкой. Все понимали, что Екатеринбург — захвачен врагом: перехваты и расшифровки давали полную картину. Покупка через подставных лиц ведущих информационных ресурсов региона. Наличие активно работающего американского представительства. Шантаж ведущих бизнесменов региона — после того как приняли закон «об иностранных агентах», списанный кстати с американского — американцы придумали обойти запрет на финансирование некоммерческих организаций в России очень просто. Вот, представьте себе, вы владеете предприятием, которое поставляет товар на экспорт. Допустим, это титановые детали для Боинга. Или ещё что-то. И вот представьте — приезжает к вам представитель американского посольства… или за границей на банальных переговорах оказываются… незапланированные люди, и они вам говорят — надо профинансировать вот такие и такие гражданские инициативы. Потому что это хорошо для развития гражданского общества в России. И если вы согласитесь, то Боинг будет у вас закупать деталей больше и дороже. А если не согласитесь — то Боинг совсем у вас покупать перестанет, да вдобавок — против вас будет открыто антимонопольное расследование. Или — средства, которые вы так любовно копите вот в этом и этом банке на обеспеченную старость — могут быть заблокированы при наличии подозрений, что это деньги, полученные от коррупции там. Или от торговли наркотиками.