Александр Афанасьев - Уральский узел

Четверть века назад — моя страна и мой народ сознательно решили отказаться от имперского пути, от пути угнетения и подавления чужих народов. Вместе с западным миром — мы сознательно прекратили холодную войну, которая могла привести к гибели всего человечества, мы завершили эту войну почётным миром, где не было ни победителей ни проигравших. Мы сознательно решили так, чтобы не создавать почвы для вражды в будущем.

Снова аплодисменты. На сей раз более искренние. Они и в самом деле в это верят — что та война завершилась без проигравших и победителей. На самом деле мы тогда проиграли. Проиграли потому, что исходили из одного совершенно ложного предположения — что человек хорош. На самом деле — человек изначально плох, и каждый из нас — должен бороться со зверем в себе, а государство — должно расставлять ограждения и барьеры. Барьеры в виде законов, в виде общественного мнения — здесь барьеры таковы, что можно получить иск на полмиллиона фунтов или стать изгоем за одно неосторожно сказанное слово.

Про Путина, им что ли сказануть? Подбавить, так сказать, перца…

Перемены неизбежны. Что бы ни пытались нам показать кремлёвские пиарщики и телевизионная пропаганда, эпоха Путина в России уже завершилась — и он уже точно не вошёл в историю как герой. Путин с обнажённым торсом — это не сильный лидер, а голый король. Он напоминал короля Кнуда, который приказывал морю подчиниться и отступить, но в результате промочил ноги. Прилив всегда смоет того, кто верит в собственные иллюзии.

Сегодня я хочу поговорить о России, которую хорошо знаю и которую Запад никак не может разглядеть. Она не одна.

Когда я говорю «путинская Россия», я не имею в виду, что вся Россия — собственность Путина, которой он может распоряжаться по своему усмотрению. «Путинской Россией» я называю ту страну, которая полуосознанно и под действием страха решила пойти по пути закрытого общества.

Большая часть правления Путина пришлась на годы благоприятного экономического климата. В страну потекли инвестиции. Заработали рыночные институты, которые строились в течение предыдущих десяти лет. Все это привело к периоду самого бурного экономического подъёма в истории России.

Ровно в этот период Кремль предложил знаменитый негласный общественный договор «Сытая жизнь в обмен на политические свободы». Постепенно сворачивались демократические и рыночные институты, государство начинало все больше контролировать экономику.

В результате многие думают, что именно закрытость и увеличение роли государства и привели к стабильности и процветанию. На этой иллюзии базировалась политическая поддержка Путина.

И хотя многие связывают ухудшение экономического климата с новой холодной войной, специалисты прекрасно понимали и понимают, что российская экономика исчерпала ресурс развития, который базировался на уничтожаемой открытости и свободе предпринимательства, ещё до присоединения Крыма.

Об этом говорили даже экономисты, лояльные Кремлю. Герман Греф, руководитель Сбербанка и бывший министр экономического развития, несколько лет назад сказал, что даже если бы не было войны и санкций, Россия бы все равно показала в этом году отрицательный рост. Однако именно война на Украине резко и максимально болезненно обнажила эти тенденции. Климат похолодал, Кремль лишился тепличных условий.

Стало понятно, что закрытость государственных институтов, отсутствие конкуренции и стремление к изоляции приводят к стремительной девальвации, спаду производства и снижению уровня жизни.

Но не забывайте, господа, что России удалось повторить подвиг девяносто первого года, я не побоюсь этого слова — подвиг! Второй раз менее чем за тридцать лет — мы нашли в себе силы самостоятельно отказаться от удушливой атмосферы диктатуры и широко открыть окно, чтобы вдохнуть бодрящий воздух свободы!

Аплодисменты.

Сейчас — Россия находится в крайне тяжёлом положении, пожалуй, не менее тяжёлом, чем в девяносто третьем году прошлого века, когда мы окончательно выбрали между строительством новой России и возвратом в коммунистическое прошлое. Мы столкнулись со всеми прелестями жизни в умершей и уже разлагающейся диктатуре: социальная деградация, сопровождающаяся развалом уже ослабленной экономики и дальнейшее разрушение политических институтов. Наша, нравственная и культурная деградация привела к укреплению религиозного радикализма, архаики и ксенофобских настроений. Потенциальной мишенью для нападок становится любой образованный человек, даже далёкий от политики и активизма. Любое нежелание присоединяться к актам агрессии и травли приводит к подозрениям в нелояльности и актам агрессии. Это приведёт к ещё большей утечке мозгов, что, в свою очередь, ещё сильнее ослабит экономический потенциал страны.

В то же время — путинский застой взрастил и воспитал огромный класс людей, не готовых и не желающих жить в рыночной, конкурентной экономике, в которой у каждого есть шанс — но каждый отвечает за то, как использует его. Они готовы обвинять любых людей, которые несут в Россию перемены в потере стабильности и готовы голосовать за любые ультраконсервативные проекты, вне зависимости от их осуществимости. Но будущее — не за ними, будущее за теми, кто способен творить и созидать. В девяностые — мы быстрее, чем любой другой народ мира, проходящий трансформацию научились жить в свободном мире — и я уверен, у нас хватит сил это повторить!

Аплодисменты

Наши проблемы в экономике во многом вызваны тем, что государство сознательно и преступно подогревало представление о том, что вся экономическая мощь страны основана на природных ресурсах, а люди — это не создатели ценности, а нахлебники. Гражданам, критикующим экономическую несостоятельность и неэффективность государства, открыто предлагали уехать из России, что многие и сделали.

Вы удивитесь, но доходы от продажи нефти и газа никогда не составляли половину российского бюджета. В консолидированном бюджете страны нефтегазовые доходы примерно четверть. А откуда берутся все остальные деньги? От экономической активности граждан России.

Россию часто называют «петро-стейт». Давайте сравним два государства-экспортёра нефти: Россия получает 343,4 миллиардов долларов в год от продажи нефти. Саудовская Аравия — 338 миллиарда долларов. Но ВВП России почти в три раза превышает ВВП СА.

Нефтегазовый сектор составляет порядка 20 % ВВП России. Откуда берутся оставшиеся 80 %? Обычные люди создают добавленную стоимость — они платят налоги и являются полноправными участниками экономики.